Он снова побежал. И куда только исчезла вся усталость, накопленная им с начала похода? Он бежал так, как ещё никогда не бегал в своей жизни. Выскочил на Проспект Мира, скользнул взглядом по сплошной стене домов на той стороне и бросился вдоль по улице. Миновал стеклянные двери входа в метро, свернул налево во дворы. Со стороны храма снова послышался грохот выстрелов, Иван продолжал отстреливаться.
Андрей оказался перед железной оградой весёленькой жёлто-зелёной расцветки, нырнул в арку ворот, пробежал мимо детской площадки, снова свернул на этот раз направо, огибая трансформаторную будку, и опять упёрся в ограду, теперь уже красно-зелёную. Пробежал вдоль неё, ещё один поворот налево и он оказался на асфальтированной площадке, которая служила парковкой. Сейчас здесь стояла лишь пара автомобилей: огромный Land Cruiser и старенькая полуржавая «копейка». Обогнув джип, Андрей пробежал через парковку и выскочил в следующий дворик. Пронёсся мимо очередной детской площадки, перепрыгнул через невысокий бордюр и тут, споткнувшись обо что-то, рухнул на асфальт.
Понимая, что подняться уже не сможет, Милавин, тяжело дыша, перевернулся на бок и вскинул пистолет. Вот и всё. Есть предел человеческому организму, пусть даже сильно напуганному. Бежать он больше не может, остаётся только драться. Два или три патрона и нож, это всё, что у него есть, но падальщикам мало не покажется.
Секунда проходила за секундой, а со стороны парковки никто не показывался. Воздух со свистом вырывался из лёгких, обжигая гортань, расцарапанное и вспотевшее лицо буквально горело изнутри, пистолет подрагивал в руках, но стрелять было не в кого. За ним больше не гнались. Отстали? Бросили? Лизуны это ведь не хищники… Загнать добычу сразу не получилось, и они решили вернуться к более привычной для них мертвечине…
Не может быть! Слишком быстро они сдались! Здесь подвох.
Андрей выждал ещё пару минут. Никого. Он опустил пистолет и немного отполз назад, пока не уткнулся затылком в мусорный бак. Откинулся на него, продолжая наблюдать за выходом с парковки, и постарался унять колотившее в грудную клетку сердце. Милавин несколько раз глубоко вздохнул, дыхание всё ещё было прерывистым, но уже намного спокойнее. Он наскоро вытер лицо, свежие царапины саднили от попавшего в них пота.
«Надо бы перезарядиться», – подумал Андрей. Выщелкнул магазин, в нём оказался всего один патрон. Ещё один в стволе. Итого, два. Он положил пистолет рядом с собой, залез в карман разгрузки и выудил оттуда ещё семь патронов. Руки немного тряслись, снаряжать магазин было неудобно. И всё-таки он приноровился. Раз… два… три… Засунув четвёртый патрон в обойму, Милавин замер и прислушался. Не показалось. Откуда-то со спины на самой границы слуха, он различил детский голос, весело напевающий знакомую песенку: