Дома Хаим сказал сестренке:
– Я расскажу тебе маленькую историю.
– Давай, – обрадовалась Сара.
– У одного мальчика очень рано умерла мама. Мальчику исполнилось всего три года, это был смышленый, веселый малыш, он только-только начал много разговаривать, как все дети его возраста. Отец плохо приглядывал за ним, потому что работал с утра до вечера в пекарне, и ребенок играл во дворе столько, сколько ему хотелось. Однажды рядом проходил человек с большой собакой. Она сорвалась с поводка, – ее привлек бегущий мальчик. Может, вздумала поиграть с ним… Собака не укусила его, просто опрокинула и принялась катать по земле. Когда хозяин наконец сумел отогнать собаку, ребенок был без сознания. После выяснилось, что мальчик от испуга потерял дар речи. Заговорил он лишь через год – так же, как говорит теперь.
– Я не знала, – заплакала Сара. – Я же шутя, не со зла…
– Мальчик кое-как окончил начальную школу. Ребята дразнили заику… Наверное, шутя, не со зла, но он бросил учебу и взялся помогать отцу в пекарне.
Сара плакала навзрыд. Ромка потянул к ней ручки:
– Саль… а пачь, Саль…
Мария посмотрела на мужа с упреком: а сам ты не жесток?
…Пили чай с засахаренными каштанами. Притихшая сестренка снова оживилась, начала уверять, что матушка стала доброй и больше вообще ни на кого не сердится, потом пересказала свежие международные вести из отцовских передач.
Хаим проводил Сару до булочной: ей захотелось купить домой кексов. Он с улыбкой подумал, что эти посещения не так уж по-детски простодушны… А тяжелый осадок в душе остался из-за новостей Би-би-си. По словам сестры, в них сообщили о концентрации войск вермахта у восточных границ.
Он проснулся среди ночи от странного, словно атавистического, чувства прежде, чем раздался стук. Услышав его, попытался успокоить себя: «Опять учебная тревога. Солдаты идут по улице». Но стучали в дверь, и с лестничной площадки доносились сердитые голоса.
Качающийся от ветра маскировочный фонарь за окном окрасил спальню в цвета вечернего моря. Комната утлой шлюпкой плыла в тревожных волнах. Глаза жены в колыхании призрачного света казались неестественно огромными и черными. Малыш спал.
– Бандиты? – в ужасе выдохнула Мария, путаясь в пуговицах платья.
Ночами в городе неистовствовала банда налетчиков, шерстивших как бывшую буржуазию, так и свежеиспеченное начальство.
– Вряд ли, – усомнился Хаим. Бандиты церемониться бы не стали – ничего не стоило выбить хлипкую дверь.
– Откройте! – послышалось из-за двери наступательное требование. Говорили по-русски.
Хаим зажег свет, звякнул засовом, и в квартиру уверенно шагнули двое – молодой белобрысый красноармеец и офицер в летней форме НКВД с военной сумкой-планшетом через плечо. Под мышкой чекист держал пачку канцелярских папок. Заглянув в одну из них, он чеканными шагами пересек прихожую, развернулся и хищно щелкнул каблуками.