Ворота открылись и из них цепочкой потянулись измученные перепуганные люди. Солдаты, выходя, складывали оружие. Данила Долгов, закрыв лицо, чтобы не быть узнанным, стоял рядом с Галаней и указывал на городских толстосумов, которые, как он и говорил при первой встрече с атаманом, все без исключения были наряжены простолюдинами. Тех сразу хватали и тащили на сердечный разговор с катом Вакулой. А так как Вакула говорить не умел, вопросы задавал Лёшка Кортнев. Вернее один вопрос:
— Где, поганая рожа, спрятал казну.
Большинство упрямо отмалчивались или начинали прибедняться, говоря, что они простые ремесленники и никаких богатств у них сроду не было. Таких подвешивали на дыбу, жгли раскалённым железом, выкалывали глаза и отрезали детородные органы. Некоторые умирали, так и не выдав тайну своего клада. Остальные кто раньше, кто позже признавались и из земли извлекали целые сундуки с золотом, серебром и драгоценными каменьями.
Были и такие, которые испугавшись одной угрозы пыток, сразу соглашались отдать свои богатства. Их, получив деньги, отпускали на все четыре стороны, дав под зад пинка.
Грабёж города продолжался весь оставшийся день и всю ночь. На протяжении его, Галаня неизменно держал свои обещания. Он велел казакам под страхом смерти русских купцов не трогать и на шемаханских баб не зариться. Услышав приказ насчёт баб, казаки взбеленились.
— Негоже так! Мы кровь свою проливали! А награды, значит, никакой! В малинник лезь, руки ноги обдирай, а как малинки откушать, сразу — кукиш вам!
Поднялась волна недовольства и вынесла на своём гребне Ивана Захарова, который, выражая чаянья братков, потребовал сей приказ отменить. Галаня резко осадил его, заявив, что дал слово. А не сдержать слово, пусть даже данное поганым магометанам, большое для него бесчестие. На что Иван Захаров ответил:
— Да наср… я хотел на твоё слово. Ты не имел права без одобрения круга договариваться о чём либо с персами. Это против нашего закона.
Начал я замечать, Галаня, что с некоторых пор ты строишь из себя всемогущего самодержца, которому закон не писан. Думаю, нам нужен новый атаман, не попирающий казацких вольностей! — провозгласил он во всеуслышанье.
Вызов был брошен. Казаки были на взводе, поэтому дружный хор нетрезвых голосов тут же подхватил:
— Переизбрание атамана! Переизбрание атамана! Переизбрание атамана!
— Хочешь по казацкому закону? — угрожающе прорычал Галаня. — Пусть будет так. Ты забыл, Ваня, что если ватаге угрожает гибель, атаман, чтобы спасти её, имеет право отдавать любые приказы, не советуясь с кругом. И казаки обязаны ему беспрекословно подчиняться. А то был именно такой случай. Посчитай, сколько людей мы положили на улицах Шемахи. Четверть. А если бы нам пришлось штурмовать дворец, то недосчитались бы ещё четверти. — И вдруг воскликнул. — А мы сюда разве за смертью пришли братки?! Нет, мы пришли за этим! — Он набрал горсть золотых монет, редкой звенящей струйкой ссыпал их обратно и устало добавил. — К городу идёт подмога. Ширванский беглярбег с войском не сегодня-завтра будет здесь. Поэтому промедление смерти подобно.