Мужчина поднял глаза. В них сквозили такие бесконечные боль и усталость, что у меня перехватило дыхание. Взять себя в руки оказалось гораздо сложнее, чем явиться сюда, но пережитые на Драа'искар испытания взяли свое. Я чувствовала, что имею право ответить на этот безмолвный укор с достоинством. Мне не было нужды объяснять, что это такое — страдание.
— Хорошо, — магистр вздохнул. — Я расскажу тебе все. По большому счету, уже ничего не имеет значения. Но я хочу, чтобы маги, что живут здесь, прожили свои последние дни спокойно, ничего не подозревая. Поэтому поклянись, что этот разговор останется только между нами.
— О чем вы говорите? — сердце ухнуло вниз и пропустило удар.
— Поклянись, — голос магистра понизился.
— Я… да, хорошо. Клянусь, что не расскажу никому.
Каен вдруг стал совершенно спокоен, он откинулся в своем кресле и горько улыбнулся. От обреченности, которой был пропитан каждый жест этого умудренного опытом мужчины, кровь стыла в жилах. Что же могло произойти?
— Боюсь, нашему миру пришел конец, девочка. Все, что мы видим сейчас, лишь агония.
— Вы… вы шутите? Такого не может быть.
— Я точно не знаю, откуда появились эти странные существа, — магистр будто и не заметил моего неверия. — Но одно могу сказать точно. Они принесли с собой смерть и отчаяние. Именно с их приходом произошел тот конфликт, приведший ковен магов Хаоса к краху. И на то есть свои причины… вы не понимаете? Тогда думаю, что стоит начать рассказ сначала. И пройти в нижнюю лабораторию, дабы вы, леди, не сочли меня за выжившего из ума старика.
Из груди непроизвольно вырвался шумный выдох. Даже за столь короткое пребывание в обители магов Хаоса мы успели наслушаться об этой таинственной нижней лаборатории. Вход туда был категорически закрыт для всех, кроме магистра. Конечно, такая секретность не могла не спровоцировать особо любопытных на повторение подвига небезызвестной дамочки Варвары, но, хотя нос им не оторвало, желание разгадать тайны магистра у проныр отбило мгновенно. Масло в огонь любопытства подливало то, что все эти рисковые личности упорно отмалчивались о причине кардинальной смены их точки зрения на магистерские тайны.
— Не буду отказываться магистр. Вещи, о которых вы говорите, слишком страшны и невероятны, чтобы верить в них только с ваших слов. Извините, что вынуждена сомневаться.
— Что вы, леди, из сомнений часто рождаются весьма здравые идеи. Идемте за мной.
Лаборатория представлялась моему замутненному постоянными путешествиями разуму таинственным и заставленным непонятыми предметами помещением. Тем сильнее оказалось разочарование, когда взору предстал небольшой чистенький зал, поделенный на четыре отсека. В первом стояло два длинных вытянутых стола, на которых лежало нечто, аккуратно накрытое черным покрывалом, там же располагался заваленный бумагами стол. Второй отсек, казалось, был пуст, но стоило подойти чуть ближе, и становилась видна огромная, поражающая своей сложностью пентаграмма, начертанная отнюдь не мелом. Кое-где виднелись лужицы воска, ясно говорящие об активном использовании сего чуда магической науки. Всю стену третьего отсека занимал огромный, наглухо закрытый стеллаж, содержимое которого так и осталось для меня тайной. Четвертый отсек был девственно чист, и не вызвал ни капли интереса.