– Сэр… – начал было Фаир, но тут же закричал, и слезы потекли по его закопченному лицу.
Бринд присел рядом с ним на корточки:
– Лежи тихо.
Он раздвинул промокшие тряпки и обнаружил, что нижнюю часть ноги Фаира оторвало взрывом. Еще у него не было уха, и на его месте зияла рана, сквозь которую просвечивала кость.
– Не думай об этом, – сказал Бринд. – Подумай о чем-нибудь другом. О чем угодно… Ты знаешь, кто на нас напал? – И тут же сунул Фаиру между зубами полоску коры.
Фаир потряс головой, поморщился, когда Бринд, оторвав кусок материи от своего плаща, крепко перетянул культю, и снова закричал, выплюнул кору и простонал:
– Засада…
– Предательство, – пробормотал Бринд. – Никто не должен был знать, что мы здесь. Ну вот, этого хватит. Жить ты будешь, так что давай-ка пока убережем тебя от джилов. Голова сильно болит?
Фаир закрыл глаза, из-под век выкатились слезинки, он шепотом спросил:
– Культисты?
Бринд отрицательно покачал головой:
– Сомневаюсь. С каких это пор они пользуются такими простыми вещами, как луки и стрелы? Ты больше никого не видел?
– А как же… шары?
– Да? И что с ними? – Сунув руку в нагрудный карман, Бринд вытащил маленькую серебряную коробочку. Внутри в разных отделениях лежало несколько разноцветных порошков.
Он взял щепотку синего и сунул ее Фаиру под нос. В считаные секунды глаза солдата закатились, и он отключился. Бринд встал, убрал коробочку в карман. Жестокость ранений удивила его. Ночные гвардейцы были хотя и незначительно, но все-таки усилены, они должны были быстро приходить в себя и почти не страдать от ран.
Отходя от раненого, он поднял лежавший на земле клинок, острую джамурскую саблю. Отрубленные куски плоти устилали берег, как после забоя тюленей; небо над фьордом почернело от дыма.
Другая стрела просвистела мимо, Бринд пригнулся и схватил с камней обломок корабельной доски. Прикрываясь им как щитом, он направился к лучникам, которые стреляли из темноты между деревьями. Стрелы со стуком втыкались в дерево или щелкали о камни вокруг его ног, когда он вбежал в относительно безопасный лес. Отбросив деревяшку, он понесся вдоль берега в погоню за лучниками и теми, кто обстрелял его корабли огнем.
Глупо, конечно, в одиночку преследовать врага, который обдумывал это нападение явно не один день.
Но кто этот враг? И почему он на них напал? Ведь они пришли сюда за топливом, всего-навсего. Император настоял на том, чтобы в эту экспедицию отправились самые испытанные люди, те, кому он, при всей своей паранойе, еще доверял. Ночные гвардейцы.
А вот и враг, присел на опушке леса и смотрит вдаль, на тот берег фьорда. Бринд, словно охотник, описал широкий круг, держась вне поля зрения потенциальной жертвы, и выдернул кинжал из сапога. Огонь с таким треском пожирал корабли, что подобраться к жертве тихо труда не составило, и Бринд, не дойдя до неприятеля каких-то двадцати шагов, метнул клинок.