— Значит, я единственная в своем роде, — удовлетворенно произнесла Батиста, — и хочу ею остаться. Вот что я подумала, когда примеряла эти чудесные платья…
Тут она осеклась и испуганно взглянула на него:
— Ничего, что я попросила два платья… Мне ведь нужно иметь что-нибудь на смену… Верно?
— Так вы купили два? — уточнил граф.
Батиста кивнула с виноватым видом.
— Простите, что я пожадничала… Но ведь мое старое платье порвалось и…
— Я очень рад, что вам понравились эти платья, — сказал граф. — Надеюсь, что Вы приобрели и все необходимое на данный момент.
— Благодарю вас, — воскликнула Батиста. — Вы удивительно добры! Я обещаю, что когда-нибудь возмещу все ваши расходы.
— Каким же образом?
— Возможно, когда я уже буду жить с мамой, то выйду замуж за состоятельного человека… или, как я фантазировала, начитавшись исторических хроник, в Париже я стану куртизанкой. Представляете, как это должно быть интересно?
Граф воздержался от комментариев, потому что затруднялся объяснить этой невинной девочке глубину ее заблуждений, а она продолжала:
— Я как-то читала книгу о мадам де Помпадур. Там описывалось, как она делала все возможное, чтобы угодить королю. Однако король не очень нравился ей как мужчина.
Она подумала и добавила:
— Думаю, ей не нравилось с ним целоваться. Но я не очень понимаю, зачем же тогда она согласилась быть его любовницей.
Граф сделал глоток шампанского и сказал:
— Совсем ни к чему забивать себе голову историями о мадам де Помпадур или о каких-либо других куртизанках. Вам совсем не пристало быть одной из них.
— Почему? Если уж у самого короля была куртизанка, значит в этом нет ничего предосудительного.
— Людовик XIV уже давно умер, — объяснил граф. — С тех пор все изменилось.
В душе он попросил прощения за столь откровенную ложь. Даже сейчас император Франции выставлял напоказ своих любовниц, и только в викторианской Англии еще создавалась видимость высоконравственного поведения. Впрочем, провозглашенные повсюду моральные принципы не распространялись на беспутного принца Уэльского.
— Жаль, — огорчилась Батиста. — Мне казалось восхитительным занимать положение, подобное мадам де Помпадур!
— Такое положение несло в себе определенную долю риска, — заметил граф. — В учебниках истории, наверное, забыли указать, что известной вам мадам дю Барри отрубили голову.
— Я помню это, — сказала Батиста. — Но почему? Что такого она сделала?
— Она была связана с Людовиком XIV.
— А… понятно. Тогда и вправду безопаснее оставаться вашей племянницей, — легко согласилась Батиста.
— Да, уж сделайте милость! Вы всех в этом должны убедить, — попросил граф, — и, как я уже говорил, ни одна моя племянница не станет заводить разговор о куртизанках и тем более завидовать их положению. Впредь старайтесь придерживаться общепринятых тем.