— Вместо того ей пришлось повторить вашу участь.
Леди Дансфорд снова взглянула на него с ужасом и с трудом продолжила:
— Мне было хорошо с Жаком де Сокорном. Я была счастлива, но его семья хотела видеть его женатым. Год назад я поняла, что они правы: ему пора жениться. Однако Жак оставался мне верен, и я сделала первый шаг: сама ушла от него.
— Когда я услышал о его женитьбе, — вставил граф, — то подумал, что вы все равно остались его любовницей.
— Я была бы не прочь время от времени видеться с ним, но, по правде говоря, он не может позволить себе содержать меня.
Заметив удивление графа, она поспешила объяснить:
— Семейство Сокорнов небогато. Поэтому я старалась стоить ему как можно меньше. Но конечно же, родственники считали, что он дает мне больше денег, чем может себе позволить. Я отпустила Жака, потому что желала ему счастья. У него очень милая жена, а теперь появился и ребенок.
— Вы пожертвовали собой ради него!
— Он столько дал мне. Я не могла просить у него большего, — возразила она.
Граф подумал, что точно так же ответила бы и Батиста.
— Что же было потом? — спросил он.
— Я думала, что делать дальше, как жить без средств в чужой стране, не надеясь на чью-то помощь. Брать деньги у Жака я не хотела. И тут мне встретился герцог де Граммон. Он был так добр ко мне. Он обожал меня, и я была бесконечно благодарна ему за все.
— Но вы все-таки не готовы принять Батисту!
— Дело не в этом, — возразила леди Дансфорд. — Я не могу взять ее по двум причинам.
— Каким же?
— Во-первых, у меня совсем нет денег. Я не смогу создать своей дочери нормальные условия, не говоря уже том, что моя запятнанная репутация может повредить ей…
Она прочла недоумение на лице графа и пояснила:
— Я уже говорила, что не брала у Жака денег больше, чем мне было необходимо. И я не позволяю герцогу ничего давать мне, кроме этого скромного дома нескольких слуг.
Она добавила с трогательной улыбкой:
— Возможно, вы сочтете это только видимостью, но я не чувствую себя одной из кокоток, которыми так богат Париж, именно потому, что не принимаю от герцога денег и драгоценностей.
Граф согласился с нею. Он понял, что и сам герцог де Граммон, который, несомненно, имел до этого многочисленных любовниц, тоже оценил ее благородство.
— Итак, я назвала первую причину, по которой нам с Батистой нельзя будет жить вместе, — сказала леди Дансфорд, — но есть еще одна.
— Какая же?
— Первый раз в жизни я по-настоящему полюбила. Это не похоже на то, что было со мной раньше.
Что-то в ее голосе подсказало графу, что она совершенно искренна.