Я встряхнул головой, подумав: «Господи, что за дурь подсунул мне Стейси?».
— Ну, Пирожок, ты убедилась? — спросил водитель, чей голос из мужского вдруг превратился в женский.
— Само собой — это он, кто же еще, — отозвался призрак Пирожка, — но, по правде говоря, я вижу причину твоего замешательства.
— В таком случае, покончим с проверкой, — сказал водитель и стал сдергивать усы и бородку.
— Мне что-то не по себе, — полуобморочно выдавил я, опуская голову между колен.
Когда я ее поднял, водитель снимал кепку, из-под которой рассыпался водопад роскошных золотых волос медового оттенка.
Прямо на моих глазах дальнобойщик перевоплотился в Пломбир.
— О, Г-господи, — только и смог выдавить я.
— Знаю, вид у меня был ужасный, — сказал мираж Пломбир. — Но у тебя хуже. Ты как медвежья задница, зашитая колючей проволокой.
— Крошка, постарайся не наблевать, — высунулся из-за шторы призрак Пирожка. — Это арендованный грузовик. И его хозяин простит мне запах чужих духов, но не чужую блевотину.
Пирожок зашелестела шелками, подбираясь ко мне.
— Мамочки! — Она похлопала меня по плечу. — Черри Ванилла?
Медленно подняв голову, я посмотрел на нее снизу вверх.
— Так это… не галлюцинация?
— О, детка! — Пирожок опустилась рядом на корточки. — Что сделало с тобой это чудовище?
— Что, черт возьми? — отозвалась Пломбир, срывая шоферские перчатки из толстой кожи и открывая ухоженные благоухающие руки с маникюром.
Я вцепился в Пирожок, как медвежонок в свою мамашу, зарывшись в складки ее кимоно, благоухающие мандарином.
— Знаю, знаю, — сказала она, гладя меня по затылку.
С тех пор как Ле Люп выбрил мне голову, я никому не позволял прикасаться к своим волосам. Меня били клиенты, а потом еще от себя добавлял Стейси — за то что я давал по рукам каждому, кто пытался это сделать.
— Пусть меня таскают за уши, как кастрюлю с супом, но до волос дотрагиваться не дам никому! — объяснял я после каждого такого разбирательства. Вскоре я научился просто вовремя убирать голову и подставлять шею.
Сейчас, чувствуя, как пальцы Пирожка зарываются в мой многострадальный ежик, я ощущал себя котом на руках у хозяйки, которому счесывают струпья, оставшиеся на боевых шрамах.
Несколько раз я подавлял невольный крик, готовый вырваться из меня.
Когда я наконец оторвал голову, кимоно было мокрым от моих слез.
— Бедные ручки, — произнесла Пирожок, осматривая мои исцарапанные ладони. — Мы позаботимся о них потом.
— Пора убираться, — предупредила Пломбир. Теперь она была в джинсах «Бен Дэвис», летной куртке и ботинках, выдающих ее специализацию садо-мазо. Этот наряд, пусть и не очень выразительный, как нельзя более подходил для такой выездной операции.