Обыкновенное мужество (Грудинин) - страница 10
Я рассмеялся и почувствовал вдруг симпатию к этому пареньку.
— Ну, вот и хорошо! — улыбнулся комсорг. — А то сидел как сыч. Верно, вступай к нам в комсомол. Капитан о тебе дает хорошие отзывы. Ты не сердись, что я раньше не пришел с тобой познакомиться. Я в отпуске был, а потом на недельном семинаре учился…
Расстались мы с Кешей — так звали комсорга — приятелями.
«Вот если бы Коська такой же был, — подумал я, уходя из радиорубки на свою вахту, — я бы уж давно был комсомольцем!»
Я пообещал Иннокентию подумать о вступлении в комсомол.
«Вот разоблачу шайку, — решил я, — тогда с чистой совестью и вступлю».
На палубе меня остановил Николай:
— О чем с тобой этот тип говорил?
— Да так, ни о чем, — я попробовал обойти Николая, не хотелось разговаривать с ним сейчас.
Николай стал в проходе и загородил мне дорогу.
Справа и слева от него в рост человека возвышались ящики с медикаментами, крытые брезентом.
— Иди-ка ты лучше на нос, Чижик! Сверни швартовы. На корме без тебя обойдутся.
Оттолкнув Николая, я пошел на корму. Николай громко свистнул. По корме кто-то забегал, грохоча о металлическую палубу коваными каблуками. Прямо перед моим носом в проход неожиданно свалился ящик с медикаментами. Я поднял ящик наверх и закрыл его от моросившего дождя брезентом. Громко под гребным винтом бурлила вода, пенился след парохода. Вдалеке на волнах покачивалась одинокая лодка, а рядом с ней плавал похожий на буек небольшой предмет.
Уходя с кормы, я заметил сбоку на поручнях мокрый конец швартового каната. Вода еще капала с него. Почему бы это! И что за «буек» рядом с лодкой? К чему он привязан?
Я посмотрел назад по ходу нашего судна. Лодки уже не было видно. Ее спрятала вечерняя мгла.
Глава шестая. «Спасите наши души»
Из Кронштадта мы выходили ночью. Нам дали задание: дотащить до Ленинграда большой железобетонный дебаркадер — плавучую пристань.
В заливе начинало штормить. Капитан сердился:
— Как я дотащу в такую погоду эту бандуру?!
— Дотащите, — увещевал его начальник Кронштадтского причала. — Потихонечку, полегонечку, дотащите за милую душу.
— Шторм! А тут целый дом, парусить будет! — волновался капитан.
— Ничего. Ветерок меньше шести баллов — и тебе в лоб. Остойчивее пойдешь. Давай, давай! Ни пуха тебе, ни пера! Шести футов под килем!
В заливе волна была не такая добрая, как под прикрытием острова. Здесь она хлестала и окатывала палубу.
Сменившись с вахты и переодевшись в сухое, я пошел к радисту. Это был старый моряк торгового флота, плавал он уже около тридцати лет и знал много интересных историй. Сначала — по моей просьбе, как обычно, — он объяснил мне назначение радиоаппаратуры и принципы ее действия, затем рассказал несколько случаев из своей жизни.