Он перевел взгляд на Стоуна.
— Джон, наверное, уже доложил тебе о нашей маленькой ссоре в джунглях Вьетнама.
— Ничего я ему не говорил. Он работает на тебя. Стану я таким доверяться! — вспыхнул Стоун.
Хейес откинулся к стене и сложил руки на коленях.
— Джон, ты превосходный киллер, но лжец никакой.
— Столько лет ты не можешь выбросить все это из головы?
— А зачем? Если столько лет назад как раз ты нанес мне смертельную обиду. Где же тогда справедливость?
— Справедливость? — вскинулся Нокс. — Вы зарубили ему заслуженную награду!
— А он зарубил мне заслуженное продвижение по службе.
— Вы уравниваете его подвиг на поле боя с тем, что вам пару лишних месяцев пришлось ждать паршивые генеральские погоны?
— Пушечного мяса у нас навалом. А офицеров моего уровня, можно сказать, раз-два и обчелся. Я убежден, что своим проступком он не дал нам выиграть ту войну.
Нокс не верил ушам.
— Вы в самом деле считаете, что мы могли бы выиграть войну во Вьетнаме, стань вы чуть раньше бригадным генералом?
— Вполне допускаю. Я человек самолюбивый.
— Это не самолюбие, а самолюбование. Самолюбование психопата.
Хейес достал зажигалку. В считанные секунды листы бумаги почернели и превратились в пепел.
— А теперь расставим точки над i. — Хейес указал на Нокса. — Ты, оказывается, грабитель и убийца. Скверная история. Если бы я только знал…
Он повернулся к Стоуну.
— А ты — Энтони Батчер, Энтони Мясник… Н-да, у этого идиота, начальника тюрьмы, при полном отсутствии вкуса хотя бы есть чувство юмора… Тройное убийство. Довольно точно, хотя и не оценивает всех твоих заслуг.
Хейес поднялся и застегнул портфель.
— Полагаю, теперь все. Искупайте свою вину перед обществом. Начальника тюрьмы я попросил обратить на вас обоих особое внимание.
— Хейес! — Нокс рванулся, натянув кандалы. — Этот номер у вас не пройдет. Даже у вас.
Хейес остановился у двери:
— Ну, на самом-то деле уже прошел. Да, и еще одна мелочь. Помнишь охранника, который звонил Маршу от твоего имени? Он вам больше не помощник. Разумеется, мы отследили его звонок с домашнего телефона. Я поделился информацией с добрейшим начальником, и тот наверняка закончит дело в свойственной ему манере.
Хейес тихо закрыл за собой дверь.
— Активисты хельсинкской группы «На страже прав человека» и организации «Международная амнистия» уже много лет добиваются доступа в тюрьму «Голубая ель», — начал Калеб, рассказав о тонкостях деятельности и внутреннем распорядке тюрьмы.
Они снова собрались в доме шерифа, который стал их опорной базой.
— Список нарушений прав человека огромен, — продолжал Калеб. — Но тюрьма отклоняет все запросы на посещение, подаваемые правозащитными организациями. Когда несколько заключенных после применения к ним электрошока впали в кому и скончались, на посещение тюрьмы «Голубая ель» подали дополнительные запросы, однако и на них был получен отказ.