…
– Конечно я знаю, что капитан Марш был с Дортхаймерами. Но на свете, кроме капитана Марша, есть и другие люди.
…
– Говорить, что я упрям как баран… неприлично. Tout de même[61], помогите мне в этом, прошу вас.
Он положил трубку.
– Ну что? – нетерпеливо спросил я.
– Золотая шкатулка действительно была куплена в Париже, Гастингс, в известном магазине, который специализируется на такого рода вещах. Магазин получил письменный заказ от некой леди Акерли – письмо было подписано «Констанс Акерли». Естественно, такой дамы не существует в природе. Письмо было получено магазином за два дня до убийства. «Леди Акерли» просила выложить из рубинов ее инициалы и сделать надпись. Заказ надлежало выполнить срочно, за ним должны были заехать на следующий день. То есть накануне убийства.
– И его забрали?
– Да, и заплатили наличными.
– Кто приезжал за ним? – возбужденно спросил я, чувствуя, что мы близки к разгадке.
– Женщина, Гастингс.
– Женщина? – удивленно переспросил я.
– Да! Женщина – маленького роста, пожилая и в пенсне.
Мы посмотрели друг на друга в полном недоумении.
Насколько я помню, мы обедали с Уилдбернами в отеле «Кларидж» на следующий день.
И Пуаро, и я отправились туда без всякой охоты. Это было уже шестое приглашение, которые мы получили от миссис Уилдберн, настойчивой и любящей знаменитостей дамы. Невозмутимо снося отказы, она в конце концов предложила нам на выбор такое количество дней и часов, что мы вынуждены были капитулировать и решили, что чем скорее мы пройдем через это испытание, тем лучше.
После получения вестей из Парижа Пуаро сделался очень замкнутым и на все мои вопросы отвечал одно и то же:
– Здесь есть что-то, чего я не понимаю.
И несколько раз я слышал, как он тихонько бормотал:
– Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумочке Карлотты Адамс.
В каком-то смысле я даже был рад, что мы приняли приглашение миссис Уилдберн. Я надеялся, что Пуаро немного развлечется.
Среди приглашенных был Дональд Росс, радостно нас приветствовавший. Мы оказались с ним рядом за столом, поскольку дам оказалось меньше, чем мужчин.
Напротив нас сидела Сильвия Уилкинсон, а слева от нее – и справа от миссис Уилдберн – молодой герцог Мертонский.
Мне почудилось (возможно, я ошибался), что ему было немного не по себе. Вряд ли ему, с его консервативными, я бы даже сказал – реакционными взглядами, пришлась по вкусу компания, в которой он оказался. По прихоти судьбы ему довелось жить в наши дни, а не в Средние века, и его страсть к суперсовременной Сильвии Уилкинсон казалась одной из тех анахроничных шуток, которые природа любит играть с людьми.