– Я пришла к вам, мсье Пуаро, потому что не знаю, как быть дальше. Если бы вы знали, как мне тяжело!
– Да, мадемуазель, – серьезно, с сочувствием произнес Пуаро.
– Я знаю, что вы сказали Рональду в тот день. Я имею в виду, когда его арестовали. – Она поежилась. – Он говорил, что вы вдруг подошли к нему, как раз когда он сказал, что ему наверняка никто не верит, и сказали: «Я вам верю». Это правда, мсье Пуаро?
– Правда, мадемуазель, именно так я и поступил.
– Понимаю, но я хотела спросить, правда ли, что вы действительно так думаете? То есть вы верите ему?
От волнения она вся подалась вперед, крепко сжав руки.
– Да, мадемуазель, – спокойно ответил Пуаро. – Я верю, что ваш кузен не убивал лорда Эджвера.
– О! – Ее щеки порозовели, а глаза раскрылись еще шире. – Значит… значит, вы считаете, что это сделал кто-то другой?
– Естественно, у меня есть кое-какие идеи… или, лучше сказать, соображения.
– А вы не скажете мне? Ну пожалуйста, пожалуйста!
Пуаро покачал головой.
– Боюсь, что это было бы… нечестно.
– Значит, вы подозреваете кого-то определенного?
Но Пуаро снова всего лишь покачал головой.
– Если бы я только знала немного больше! – умоляла девушка. – Мне сразу стало бы легче. И, возможно, я смогла бы вам помочь. Да, я в самом деле могла бы вам помочь.
Против ее молящих глаз трудно было устоять, но Пуаро продолжал качать головой.
– Герцогиня Мертонская по-прежнему убеждена, что это была моя мачеха, – задумчиво произнесла Адела и исподтишка посмотрела на Пуаро.
Он невозмутимо молчал.
– Но я не могу этого себе представить.
– Какого вы о ней мнения? О вашей мачехе?
– Я ее почти не знаю. Когда отец женился на ней, я училась в школе, в Париже. Когда я вернулась домой, она отнеслась ко мне, можно сказать, хорошо – то есть она почти не замечала меня. Мне она показалась очень глупой и… корыстной.
Пуаро кивнул.
– Вы упомянули о герцогине Мертонской. Вы часто видитесь с ней?
– Да. Она очень добра ко мне. Последние две недели я много бывала у нее. Все это так ужасно – сплетни, репортеры, Рональд в тюрьме. – Она вздрогнула. – Мне казалось, что у меня нет друзей. Но герцогиня отнеслась ко мне как к родной, и он тоже славный – я имею в виду ее сына.
– Он вам нравится?
– По-моему, он застенчив, суховат, с ним трудно найти общий язык. Но его мать так много рассказывает о нем, что мне кажется, будто я его хорошо знаю.
– Понятно. Скажите, мадемуазель, вы очень привязаны к своему кузену?
– К Рональду? Конечно! Он… мы мало виделись последние два года, но раньше он жил с нами, и я… я его просто обожала. Он все время шутил, дурачился. Он был единственной отдушиной в нашем мрачном доме.