Нодзаки назначил себя президентом, а Нобутаку посадил на место председателя правления с месячным окладом в 100 000 иен с условием, чтобы тот держал свой нос подальше от бизнеса. И вот с тех пор деятельность корпорации «Дальневосточные морские продукты» приобрела размытый и сомнительный характер. Нобутака научился у Нодзаки валютным махинациям с долларами. Нодзаки заключал договоры с оккупационной армией в интересах компаний, занимающихся нагревательными приборами и упаковкой, в результате чего клал в свой карман приличные комиссионные. Порой он не гнушался поиграть на раздорах клиентов ради выгодного барыша и все это время ловко манипулировал именем Нобутаки и его корпорацией.
Во время возвращения многих семейств оккупационных войск на родину хлопоты Нодзаки по заключению договора в интересах некой фирмы встретили неожиданное препятствие в лице одного полковника из соответствующей инстанции. Тогда он решил воспользоваться талантом супругов Кабураги к светскому общению и пригласил обоих на ужин. Супруги пришли на встречу. Однако жена полковника сказалась нездоровой и не явилась.
За день до этой встречи Нодзаки наведался в дом Кабураги под предлогом личного дела и уговорил госпожу оказать ему содействие. Она сказала:
— Я посоветуюсь с мужем и тогда отвечу вам.
Пораженный Нодзаки истолковал ее ответ обывательски. Он заподозрил, что рассердил ее своим невежливым предложением. Она же только улыбнулась.
— Меня не устраивает такой ответ. Если «нет», то скажите «нет»! Если я разгневал вас, то прошу извинить меня. И давайте забудем это разговор…
— Я поговорю с мужем. Ведь наша семья отличается от обычных семей. Если муж скажет «да», то я соглашусь с ним.
— А-а!
— Доверьтесь мне! А взамен… — Тон ее стал деловитым и пренебрежительным. — А взамен вот какая услуга: если я возьмусь за ваше дельце и если сделка состоится, то я хотела бы получить двадцать процентов от ваших комиссионных.
Глаза Нодзаки округлились. Он доверительно посмотрел на нее. На токийском диалекте, хотя чуточку стертом, что выдавало в нем человека, который долгое время обретался в отдаленных краях, он выдавил:
— Ладненько.
Этим же вечером госпожа Кабураги доложила мужу о сегодняшней сделке — без запинки, как по букварю. Он слушал ее с полузакрытыми глазами. Затем, скосив взгляд на жену, проворчал что-то невнятное. Это непроницаемое малодушие раздражало ее больше всего. Он взглянул на ее рассерженное лицо.
— Ты расстроилась из-за того, что я не остановил тебя?
— О чем это ты?
Госпожа Кабураги прекрасно понимала, что муж ее ни в коем случае не вмешался бы в ее планы. Однако это вовсе не значит, что где-то в потаенном уголке своего сердца она берегла надежду, что он разгневается или выступит против нее. Что сердило ее, так это толстокожесть ее супруга, всего-навсего.