Юити улыбнулся. В этот момент радикальные студенты левого толка спускались по трое и по пять человек вдоль зеленеющего холма. Он вдруг подумал, что этими студентами двигал тот же самый импульс, что и им.
Был час дня. Забили часы на башне. Студенты продолжали шагать. Они смахивали грязь и травинки со своей униформы. На китель Юити тоже налипла весенняя пыль, соломинки и сорванные травинки. Его товарищ, отряхивая мусор со спины Юити, был восхищен тем, с какой небрежностью он носил свой выходной китель отменного покроя.
Его друзья вернулись в аудиторию. Юити же, имея договоренность с Кёко о встрече, оставил их и прямиком направился к главным воротам. Он удивился, когда увидел Джеки в студенческой униформе — тот выходил из городского трамвая в окружении четырех-пяти других студентов. Он был настолько ошеломлен, что не успел запрыгнуть в трамвай.
Они поздоровались за руку. Растерявшись, Юити пялился в лицо Джеки, ничего не говоря. Для постороннего зрителя эти двое сошли бы за беспечных однокурсников. Яркое полуденное солнце скрадывало возраст Джеки — казалось, ему лет двадцать. Джеки громко рассмеялся над изумлением Юити и отвел его под сень деревьев, росших вдоль университетской ограды, оклеенной политическими плакатами всех мастей и цветов. Он разъяснил вкратце причину такой маскировки. Юнца таких же наклонностей он мог заприметить с ходу, но в конце концов пресытился торопливыми приключениями, которые ничем не заканчивались. Его подмывал соблазн одурачить какого-нибудь студента и раскрутить его на всю катушку — ведь, прикинувшись однокашником, можно рассчитывать и на привязанность, и на раскованность, и на приятное впечатление. Джеки специально сшил себе студенческую униформу и повадился ходить на охоту в этот гарем молодых мужчин из Ооисо.
О Юити ходила хвалебная молва, и Джеки был рад его встретить. Он спросил с жалостью в голосе, почему Юити не заезжает в Ооисо поразвлечься? Одной рукой он опирался на дерево, грациозно скрестив ноги; пальцы его барабанили по плакату на ограде, выражение на его лице как бы говорило: «Да мне все равно, собственно».
— Они играют в эти забавы с той же прытью и с тем же размахом, что и двадцать лет назад, — пробормотал нестареющий юноша.
Подошел трамвай. Юити оставил Джеки и уехал.
Кёко ожидала Юити в здании международного теннисного клуба, расположенного на территории Императорского дворца. В теннис играла до полудня. Переоделась. Перекусила. Поболтала со своими компаньонками. Когда все разошлись, она осталась сидеть в теннисном кресле в одиночестве. Запах ее духов «Черный атлас» смешивался со слабеньким ароматом роз от ее пылающих щек — словно какое-то смутное беспокойство тревожило ее сладостную усталость после тренировки на этом сухом безветренном полуденном воздухе. «Не слишком ли я надушилась?» — спрашивала себя Кёко. Она вынула зеркальце из своего ридикюля цвета морской волны и посмотрелась в него. Зеркало не могло отражать благовония духов. Удовлетворенная, она спрятала зеркальце.