Но, спустившись в благодушном настроении к завтраку, миссис Хаббард поняла, что, как и раньше, живет на вулкане. Студенты словно сговорились и вели себя в то утро просто из рук вон плохо, правда, каждый на свой лад.
Мистер Чандра Лал, узнав о диверсии, учиненной в комнате Элизабет, весь кипел и тараторил без умолку.
– Притеснение, – шипел он, брызгая слюной, – это явное притеснение со стороны европейцев! Они презирают людей других рас, они полны предрассудков. Случай с Элизабет – типичнейшее проявление расизма.
– Успокойтесь, мистер Лал, – сухо сказала миссис Хаббард. – Ваши обвинения необоснованны. Никому не известно, кто это сделал и по какой причине.
– Разве, миссис Хаббард? А я думал, что Селия пришла к вам и покаялась, – удивилась Джин Томлинсон. – Я так обрадовалась, узнав об этом! Мы должны быть к ней милосердны.
– Фу, как ты набожна, Джин! – сердито воскликнула Валерии Хобхауз.
– По-моему, так говорить жестоко.
– «Покаялась»! – передразнил Нигель, передернув плечами. – Мерзейшее слово.
– Не понимаю, почему тебе не нравится. Оно в ходу среди членов Оксфордской общины[3] и…
– Что ты городишь? Неужели ты решила попотчевать нас на завтрак Оксфордской общиной?
– Что происходит, ма? Неужели Селия действительно воровка? Значит, она поэтому не вышла сегодня к завтраку?
– Простите, я не понимаю, – сказал Акибомбо.
Но ввести его в курс дела никто не удосужился. Всем не терпелось высказать свое мнение.
– Бедняжка, – гнул свою линию Лен Бейтсон. – Она что, сидела без денег?
– А знаете, я ничуть не удивилась, – с расстановкой сказала Салли. – Я все время подозревала…
– Но неужели Селия залила мои конспекты? – недоверчиво спросила Элизабет Джонстон. – Удивительно, просто не верится.
– Селия не прикасалась к вашим конспектам, – сказала миссис Хаббард. – Я прошу вас немедленно прекратить дискуссию. Я собиралась спокойно рассказать вам обо всем попозже, но…
– Но Джин вчера вечером подслушала ваш разговор, – сказала Валери.
– Я не подслушивала. Просто я случайно…
– Да говори уж начистоту, Бесс, – перебил Нигель. – Ты прекрасно знаешь, кто пролил чернила. Ведь мерзавец Нигель сам сознался, что залил твои конспекты чернилами из своего пузырька. Стало быть, это моя работа!
– Он не виноват, он притворяется! Нигель, ну зачем ты валяешь дурака?
– А ведь на самом деле я попытался проявить благородство и выгородить тебя, Пат. Не ты ли вчера утром просила у меня чернила?
– Простите, я не понимаю, – сказал Акибомбо.
– А тебе и не нужно понимать, – ответила Салли. – На твоем месте я бы сидела и помалкивала.