Эммануил собирался использовать Орсину, однако властью над ней не обладал. Попытки подчинить Орсину потерпели фиаско — пришлось держать ее без сознания. Теперь племянницу выкрали — ну и пусть!
Гордый наследник многих поколений магических героев и полноценный маг, Эммануил готов был идти к трансцендентности и творить магию самостоятельно. Если на пути он встретит Митру, ошибка не повторится — Эммануил будет не быком, но богом. Возможностям его не станет предела. Он первым из рода штурмом возьмет врата бессмертия: научится регенерировать, — и его физическое тело, как написано в «Магическом мире героев», обратится в «иное, неразрушимое и небесное тело, которое станет не чем иным, как небесным Меркурием».
Погожим октябрьским днем нунций Макграт и сенатор Роулендсон, выйдя из лимузина, направились к неприметной двери с южной стороны собора Святого Петра. Один из двух телохранителей потянул за веревку дверного звонка, и дверь открыл швейцарский гвардеец. Джон протянул ему карточку.
— Не соблаговолят ли ваше преподобие и ваша честь следовать за мной? — гортанно произнес страж по-английски.
Их провели лабиринтами Ватиканского дворца — по простым, плохо освещенным коридорам, похожим на больничные; по роскошным залам эпохи Возрождения, куда не допускались простые смертные, мимо незнакомых видов из окон: то изящный летний домик, то совершенно неуместная радиомачта… Сенатор бывал в Риме лишь однажды, когда с супругой проходил обязательным для туриста-католика маршрутом: засматривался на Сикстинскую капеллу, мельком видел престарелого папу на еженедельном благословении «Граду и Миру».
Джону был знаком дворец, но не кратчайшие пути перемещения по нему.
Они дошли до квадратной приемной с четырьмя дверями, каждую из которых охраняла пара алебардщиков в шлемах и ярко-красных атласных мундирах, расшитых золотом. Проводник пригласил гостей сесть на красный плюшевый диван и с поклоном удалился.
В комнате было несколько диванов. Посетители молча смотрели в пространство перед собой, будто пациенты в приемной дантиста. Вместо старых журналов им предлагаюсь созерцать гигантские фрески с изображением распятого вверх ногами святого Петра, святого Павла на коленях в ожидании топора палача, пронзенного стрелами святого Себастьяна и колесуемой святой Катерины. Удивительно, думал сенатор, почему религия обращается именно к садистской жилке человеческой расы?
Взглянув на других «пациентов», он заметил, что они все далеко не обычные люди. Мирская одежда превосходного качества и высокомерное выражение на лицах священников говорили об их положении. Это были сливки общества, которые умели добиться личной аудиенции с папой римским. Однако даже им приходится ждать своей очереди.