— Давай вернемся, — настойчивее произнесла Анжела.
— Хорошо, — ответил Руперт. Юношу переполняло любопытство, смешанное с пониманием: ведь это теперь и его дворец. Слегка приоткрыв дверь, Руперт заглянул внутрь.
Комната за дверью оказалась куда уютнее остальных подземных помещений. Было заметно, что ею пользуются. На выбеленных стенах — каждая футов шестнадцать в длину — висели поблекшие портреты. В середине комнаты стоял квадратный стол… или же подобие алтаря? По углам, закрепленные в кольцах, помешались топоры с длинными рукоятями; на столе — стеклянные и серебряные предметы, назначения которых Руперт определить не мог.
«Какая жуть! — подумал он. — Кажется, папа серьезно влип».
Анжела дергала его за руку. Когда она поняла, что Руперт не спешит возвращаться, она выхватила у него фонарик и повела юношу по туннелю обратно: к фальшивой бочке и дальше — во внутренний двор.
Они вернулись на первый этаж. Настроение у Анжелы пропало, что расстроило Руперта.
— Прости, не хотел тебя напугать, — оправдывался он, надеясь вернуть Анжеле игривое расположение духа. Идея исследовать подземные ходы замка принадлежала вовсе не ему, но юноша решил об этом не напоминать.
Анжела остановилась у окна, выходящего на Гранд-канал. Вид был до смешного романтический, но на лице у девушки застыла тревога.
— Что такое, Анжела? В чем дело?
— Пустяки, Руперт. Ты очень мил, просто я хочу побыть одна. Доброй ночи.
Спорить с Анжелой Руперт не стал, но никуда не ушел. Вид у него был обеспокоенный, и чувствовал он себя нехорошо. Анжела это заметила и прошептала:
— Не знаю, что со мной, Руперт. Правда, не знаю. Я слишком быстро устаю от всего и ото всех. Иногда кажется, будто устаю от себя самой, и тогда мне становится плохо. Ты, наверное, думаешь, что я капризный, избалованный ребенок и привыкла получать все, чего пожелаю. — Руперт хотел возразить, но не успел — дрожащим голосом Анжела продолжила: — Порой мне кажется, будто все уходит, будто теряю контроль, но вскоре становится ясно, что я — маленькая девочка, которой страшно покидать дом. Я очень привязана к семье, особенно после того, как потеряла родителей.
Замолчав, она отвернулась и посмотрела вдаль. Чувствовалось, что Анжела не сказала всей правды, но Руперт не стал ее спрашивать.
Анжела посмотрела на юношу. Легкий ночной ветерок колыхал ее волосы.
— Я очень прочно связана с родными, — добавила она. — Чужому этого не понять. — Анжела невинно улыбнулась. — Ты мне очень нравишься, но мне пора, — промолвила она, направляясь к себе.
Руперт стоял у окна, погрузившись в свои мысли. Он не знал, как объяснить поведение Анжелы, однако понимал, что хотя девушка и изливала ему душу, его тянуло к ней вовсе не из-за жалости. Анжела ему нравилась. Небольшой опыт общения с женщинами у Руперта имелся, и в голове у него шла борьба со стереотипами. Наконец он решил, что уже поздно и пора спать. Бросив последний взгляд на Гранд-канал, юноша отправился в отведенную ему комнату на третьем этаже.