Глаза Франсин были жирно подведены черным карандашом, и Грейс страшно захотелось тут же стереть тушь влажной салфеткой, как то, несомненно, сделала бы ее мать. Франсин была в том же наряде, что и накануне, впрочем, опустив взор, Грейс поняла, что и она — тоже.
— Все в порядке? — поинтересовалась Грейс. Франсин, с деловым видом перерывавшая свои покупки, схватила две упаковки салфеток и положила их на самый верх, словно пытаясь скрыть то, что внутри.
— О да. Все прекрасно. Рада была повидаться, — протараторила она и, быстро махнув рукой, растаяла серебристым пятном. Когда Франсин заворачивала за угол, тележка практически балансировала на двух колесах, и Грейс удалось разглядеть ее содержимое. Там лежало несколько дюжин бутылок с соусом «чили», по меньшей мере вдвое большее количество банок с валлийским виноградным желе и пакеты миниатюрных зефиринок — странный запас, особенно странный, если учесть, что Берт был диабетиком.
Грейс закончила с покупками и встала в очередь в кассу. Разгрузив тележку, она поняла, что не купила упаковку мятных таблеток для Лэза, словно бы, пусть из одного притворства, предоставляла ему самому заботиться о себе или ходить голодным. Она предъявила кассирше льготную карточку, которую дал ей отец, и пробежалась взглядом по заголовкам лежавших рядом с кассой журналов. На обложке одного из них была помещена фотография изможденного мужчины в белом балахоне, стоящего рядом с рестораном «Макдоналдс» в разбомбленной деревне. «Боснийскому пленнику заплатили за его историю». Грейс перевернула журнал и быстро нацарапала свой адрес на доставочном талоне.
Небо затянули плотные темные облака, и в воздухе было разлито предчувствие снега. С угла Верди-сквер ей удалось разглядеть сквозь черную строительную сетку купола старого дома Лэза. Снаружи сетка выглядела угрожающей и непроницаемой, как будто сквозь нее не мог пробиться свет. Гриффин, наверное, еще спал под своей затянутой пластиком кроватью. Грейс знала, что для человека его возраста «с утра» вполне могло означать середину дня.
Фасад видеосалона был закрыт металлическими гофрированными жалюзи. Сбоку краской для граффити были нарисованы красно-бело-синяя стрелка, а также знак, указывающий на приемную щель. Без стрелки Грейс, пожалуй, и не заметила бы ее. Открывать щель, одновременно держа стопку кассет, было неудобно, поэтому Грейс разработала такую систему: бросать их по нескольку штук зараз, придерживая дверцу бедром. В итоге кассеты застряли в щели и ей пришлось опускать их по одной. Кассеты громко стукались об пол; Грейс представила себе, как они в беспорядке валяются на линолеуме. Она опустила последнюю и, когда та провалилась в щель, с ужасом поняла, что вместо одной из кассет бросила в щель экземпляр «Обломова» мистера Дубровски. «Обломов» лежал теперь среди кучи видео с Кэтрин Хэпберн.