— Чей ход? — прервала его мать Грейс.
— Кажется, Полетт, — ответила Франсин.
— Нет, ход Грейс, — поправил ее Берт.
— На самом деле моя очередь, — неожиданно твердым голосом произнес отец Грейс, приставляя свое «л» к буквам на доске, так что у него получилось «вол».
— Рискованно играешь, Милтон. Что, не нашлось ничего получше? Лэз никогда не оставил бы такой вариант незакрытым.
— Я планирую наперед, дорогой, — ответил отец Грейс, беря еще одну фишку. — Немного стратегии.
Грейс попыталась сосредоточиться на игре. Буквы выглядели немного смазанными, как будто фишки лежали под водой. В голове у нее мелькнула мысль о том, что, может быть, это не беременность, а опухоль мозга, и так выходило даже более складно. Лэз, несомненно, оказался бы здесь, узнай он, что у нее рак, но из-за ребенка — маловероятно. Еще прежде чем они поженились, он был твердо настроен против всяких детей. Они отнимают слишком много времени, сказал он, и у него не хватит терпения. Его решение показалось Грейс чересчур умозрительным, и она подумала, что, может быть, это неприятие в конце концов смягчится.
Она почти бессознательно перетасовала свои буквы и выложила их на доску. Наверное, участие в этих еженедельных сборищах было заложено в ней, как программа.
— Не понимаю, к чему она клонит? — спросил Берт. Франсин шикнула на него. Грейс подвинула свои фишки через доску к отцовскому «вол».
— Волок, — сказала она.
— В жизни такого не слышал, — сказал Берт.
— Посмотри в своем Оксфордском словаре, — предложил отец Грейс.
— Давай-давай, — язвительно сказала Франсин.
— Уверен, такого там нет, — отвечал Берт, вставая из-за стола и отправляясь за словарем. Открыв том, он вздохнул: — Так и знал, что надо брать сокращенное издание, — еле слышно проворчал он.
— Браво, Грейс, — сказала мать. Затем с самодовольной улыбкой превратила «волок» в «проволоку», таким образом почти в три раза по очкам опередив Грейс.
— Да, кстати, как прошла вчера ваша годовщина? Мы уже собирались позвонить, но не хотелось вас беспокоить.
Годовщина. Слово обожгло ее, как прикосновение морозного воздуха. Грейс не могла поверить, что забыла. Она попыталась утешить себя тем, что на самом деле отметила годовщину в их любимом ресторане. Годовщину надо отмечать так или иначе, и не важно, насколько сознательно.
— Мы ходили в «Артистическое», — ответила она наконец, чувствуя, что ее тошнит все сильнее и сильнее.
— Ходили поужинать? — спросил отец, хмурясь.
— Как мило, — подхватила мать.
Встав из-за стола, Грейс пошатнулась. Берт поднял бровь.
— Хорошо отпраздновали, как я посмотрю, — сказал он.