Эквадор и Чили также очень богаты рыбой, но им далеко до Перу. Именно эти три страны и стали инициаторами установления 200-мильной экономической зоны, где запрещается промысел иностранным судам без надлежащей лицензии. Долго упирались государства, считающие себя владыками морей, прежде всего США. Не хотели признать ограничений, шли напролом. Множились конфликты, крепла солидарность слаборазвитых государств, и они все-таки победили. Теперь этот международный принцип признан повсеместно. На мои вопросы, почему был выбран именно предел в 200 миль ширины для экономической зоны, мне ответили, что проведенными океанографическими исследованиями установлено, что именно до этой границы в воде обнаруживаются взвешенные частицы, вынесенные реками и дождевыми стоками с прилегающей земли. Дальше океан нейтрален и чист, а до 200 миль испытывает сильнейшее воздействие берегов, которые омывает.
Чтобы завершить эту тему, лучше бы всего попробовать типичные латиноамериканские блюда из рыбы. Они также необычны. Очищенные от костей кусочки рыбы заливают свежим выжатым лимонным соком. Эта процедура заменяет варку или жарение. Через 30 минут рыба готова, надо только слить сок, добавить соль и перец по вкусу. Мало того, что это блюдо готовится быстро и просто, оно необычайно вкусно и полезно. Я не помню ни одного соотечественника, который бы, попробовав хоть один раз это блюдо, не облизывался потом при воспоминании о нем. Ему чуть-чуть сродни сибирская строганина.
Прошли годы, и СССР наладил долгосрочное сотрудничество с Перу в области рыболовства. Наши рыбаки на долевой основе ловили рыбу в этих широтах, ремонтировались в местных доках, самолеты Аэрофлота отвозили и привозили бригады-экипажи, а на столах у людей была и заливная, и жареная, и маринованная рыба, выловленная в этих водах.
В мае 1969 года в Лиму приехали первые сотрудники только что открытого посольства, и мы вместе с моим бывшим однокашником, новым послом Юрием Лебедевым делали тогда первые стежки и наметки для этого сотрудничества.
Деловых встреч было бесконечное множество, но иногда бывали и чисто человеческие контакты, тревожившие душу и даже выбивавшие из запрограммированного ритма. Однажды ко мне в гостиницу пришел 17-летний юноша с чистым открытым лицом и на безупречном русском языке сказал: «Мой папа Дмитрий Мефодьевич убедительно просит вас найти время и заехать к нам в гости. Он бывший советский солдат, заброшенный судьбой сюда. Сейчас работает сторожем на заводе автомобильных стекол в пригороде Лимы». Запрыгали в голове опасения и сомнения: «Зачем я поеду, что мне это даст? А может, там уготована западня?» Но лицо парня было честным. И, вопреки надоедливой рассудочности, я решил поехать в неизвестное место к неизвестному человеку. Разведчику так делать не следовало бы, но я уже поступал как журналист, которому не безразлична судьба соотечественника за границей.