Черт! А если они вообразили сжечь ее на мосту через Челкан? Ведь подумал он, Пирогов, в последней поездке: «Хорошо хоть сюда машина не дошла». А если бы дошла? Что ж это получается? Совсем плохо получается. Страшно. Как с покровским памятником. И тогда хуже…
Пирогов неторопливо двинулся под уклон, вглядываясь в обочины.
Интересно, умел водить машину Якитов? По документам, он работал в ДЭУ разнорабочим. Но дорожный участок обслуживали грузовики. Мог Якитов выучиться водить машину, не состоя в должности шофера? Мог! Чего там мудреного. Многие так и начинали. С любопытства. С коротких подъездов.
Пожалуй, это будет слишком просто. Хотя… Рабочий-дорожник. Он-то знает здесь каждый поворот, каждый спуск. Даже если и не умеет водить машину… Якитов не пришел домой. Но ему нужно есть. Нужно иметь запас на зиму. Неприступность гор придает дерзость. Считается, раз горы, то — шито-крыто, ноги собьешь, а концов не найдешь. Ваську Князя вон сколько ловили, а он как в воду канул.
И все-таки знает Якитов машину? Где и как проверить? У кого навести справки?
Буран нетерпеливо пританцовывал сзади, дергал повод, звал домой.
Неужели он не увидит сегодня того, что ищет? Опять возвращаться ни с чем? А завтра будет поздно. Сегодня или бог знает когда теперь… Туча бежит следом. Уже ощущается близкая влага.
Прости, Сергей Никанорович. Чтоб подобрать тебя, мне нужны свидетели, судмедэксперт. Ничего не может изменить для тебя эта ночь. А у нас обязательно будут потери, если упустим время.
Мысли его, как рыбьи мальки. То набрасываются стаей и тогда кажется, что каждая клеточка мозга живет, работает самостоятельно, то, будто кем-то вспугнутые, разбегаются тысячами точек-тире, и тогда делается пусто в голове и робко на сердце. Точно это он виноват в случившемся.
А кто же, если не он? Кто отвечает за порядок и покой в районе? Разве виноват шофер Пустовойтов, что у него, Пирогова, девичник, а не отдел, на местах милиционеров числятся амазонки, как называет их Брюсов. Он, Пустовойтов, нужное дело делал. И неплохо! За двоих, за троих ушедших на войну лямку тянул… Так что…
Он глазам своим не сразу поверил, когда увидел вдоль дороги взбитый длинным гребнем песок. Не поверил в удачу.
Так, так, так! Еще на границе их учили читать следы. Потом в школе командиров. Спустя год — на месячных курсах при управлении НКВД. Дактилоскопия — десять часов, экспертиза следов ног человека, следов транспорта — по десять часов, судебная баллистика — десять часов, экспертиза документов — десять часов…
Так что там было про транспорт? Трассологию им читал полный бритоголовый майор. Он приходил в класс с клетчатым клеенчатым портфельчиком, выкладывал из него «Практическое руководство к расследованию преступлений» Якимова, «Руководство по осмотру места преступления» Комаринца и Шевченко. Множество разноцветных закладок выглядывало над обрезом книг. «Товарищи, — говорил майор протяжным голосом. — Вчера мы закончили идентификацию следов конного транспорта. Прежде чем приступить к новому материалу, повторим основные признаки… — Он опирался руками о крышку стола, склонял низко голову над раскрытой книгой, читал: — Длина передней и задней оси, диаметры передних и задних колес при одном и том же типе шин; дефекты колес и шин, дающие одинаковые опечатки на одних и тех же местах…» Он был честный, этот майор, искренне хотел чему-то научить, но он сам знал очень мало. Из вводных лекций по криминалистике слушатели, а их набралось почти пятьдесят человек в основном молодых, малоопытных инспекторов, усвоили нерадостную истину: десятый год в ученых кругах идет дискуссия — самостоятельная ли это наука, криминалистика, или прикладная, и вообще наука ли это или «уголовная техника», как именовалась она до тридцатых годов и настойчиво именуется до сих пор в статьях язвительных оппонентов. А коль не определено главное, — наука или нет — то очень медленно, медленней, чем хотелось бы практикам на местах, развивалась ее база…