— Где ж их теперь взять? — отозвался виновато Князькин. — Год прошел.
— Придется прогуляться по дворам. Выяснить.
Это не было капризом или проявлением неприязни. Решив повторить недавнюю работу Ударцева, он надеялся таким образом выйти на объект его внимания, последних забот. Для этого Пирогову нужна была точность. Тем более сам Михаил был человеком очень аккуратным и точным.
Пирогов сложил лист вчетверо, примерил к нагрудному карману, еще раз переломил. Спросил:
— Вы сами хоть что-нибудь предпринимали по этим безобразиям?
— Д-да. Принимали меры. Старики наши сошлись. Обговорили мы. Собрались по дворам идти. С обыском. Но сразу не пошли, а потом обида улеглась. Заглохла. А потом и совсем привыкли.
— Но ведь даже кобыла к кнуту не привыкает!
— То кобыла. Она — дура. А человек есть существо разумное.
— У вас были подозрения?
— Чо? А… Были… Много было. Тут же половина деревни мазуриков. От старого времени еще притаились.
— Что вы такое говорите?
— В чем застану, в том и сужу… Вы у нас новый человек. Наших порядков не видели.
— Уже двадцать с гаком лет везде одни порядки.
— Э-э. — Князькин махнул рукой, покривил рот.
— Послушайте… как вас… Вы же председатель сельского Совета. Вы…
— Какой я председатель, товарищ Пирогов? Числюсь — и все.
— Это как же понимать, — растерялся Корней Павлович.
— А чего тут понимать? Не годен я для такой работы. И сказ весь… Характеру смолоду как не добрал, так и — амба. Буду писать прошение в исполком.
— Давно к такому выводу пришли?
— Год уже.
— И не соберетесь никак написать. Чернил не можете найти? Или и здесь характеру не добрали?
Князькин, набыча голову, глядел в пол.
— Вам легко шутить, — сказал негромко, с жалобинкой в голосе. — А я спать ложусь и думаю: встану ли…
— А зачем вам вставать? Вы не вставайте.
— Молоды вы, товарищ лейтенант. Не задумываетесь еще о неминуемом конце. О боге не думаете. Я тоже с рождения не верил в бога. Издевался над верующими: как же бог на небе сидит, если воздух один на небе. А теперь снится мне ночами, будто бы мать моя просит заступиться… И стал я думать: а вдруг?.. Ведь верили люди тыщу лет. Поди, были среди них умные головы, не чета моей.
«Вот так фрукт! — Пирогов не находил слов. — Он уже вроде не председатель. И получается, какой с него спрос за безобразия… Характеру он не добрал! В деревне через дом, через два похоронки лежат, а он в богоискательство кинулся. Фру-укт!»
Поднялся со скамьи. Попросил собрать людей. Сколько удастся. Сказал, что пока сходится народ, он прогуляется по селу, поговорит о кражах.
— Вы ничего не напутали здесь? — Прикоснулся пальцем к карману со списком.