XVI
К вечеру стало ясно, что стукнет мороз. Уже в девять, в полной тьме, пристально, колюче смотрели на землю звезды. И словно их отражение, сверкали на земле кристаллы инея. Что ж, это грустно. Тепла больше не будет. Но не будет зато и изнуряюще долгих дождей. А все опята, что успели вылезти, — мои. Есть надежда и в этой слабой на грибы осени набрести все же на грибной родничок, так называют такое местечко, на котором грибы вылезли кучно и рассеялись на несколько метров вокруг и которое не отпускает грибника часа три подряд.
В эту ночь я лег поздно, но выспался крепко и проснулся, когда солнце уже ломилось в окна. А это значит, что оно уже над Ямантау и что идет по крайней мере одиннадцатый час.
Печь остыла, в сенях замерзло все: и приготовленный накануне борщ, и молоко, и вода в умывальнике. Холод с непривычки показался прямо-таки зимним. Не удивительно. И собаки в первые морозы трясутся, а потом и ухом не ведут и на крещенские.
На всю землю вокруг была наброшена истрепанная, но кипенно-белая сеть инея. Баклажка тоже затянулась невидимым льдом. Но солнце светило так искренне, так чистосердечно, что медлить было невозможно. Да и пока я кипятил чай, затапливал печь, чтобы не в холод возвращаться, иней подрастаял, загорланили воспрянувшие петухи и зазвенели синицы, которые только сегодня перебрались на зимние квартиры в село.
К двенадцати стало совершенно весело. Я бросил в испытанную корзину свой постоянный нож, старательно одел сапоги и прочее утепление и заторопился в лес. Недалеко, километрах в четырех по дороге вдоль Ямантау, за лосиным оврагом есть у меня любимое место. Там сейчас чудным светом горят узорчатые, убранные живой шелковой мишурой лиственницы, мрачной кажется непреклонно зеленая посадка сосны рядом с двумя прямоугольными березняками, подпирающими небо золотыми верхушками молодых крон.
Хотелось побыть в этом месте подольше, попрощаться с ним до весны, мой отпуск кончался. А там, на полянах, довольно пней и куч хвороста, оставшихся после санитарной рубки и чистки, должны быть и опята.
Я пришел туда быстро и сразу на мшистый склон возле берез, на котором семейками росли десятка три грибов. Они были насквозь проморожены и ломались под ножом, как стеклянные. Нож у меня для опят удобный. Длинный с источенным концом, обычный кухонный нож. Он куда лучше специальных грибных ножей, продающихся в магазинах. Они часто теряются во время сбора, а этот крупный, его если и оставишь где, то и найти не трудно. К тому же срезать опята, вешенки, зимний гриб им тоже сподручнее. Все эти грибы часто лепятся на пеньках и коряжинах так, что вылезают на свет одни шляпки, а ножки крепятся далеко и коротким ножом их не достать.