Вот бабы Танина Брыська — дело другое. Веселая такая полосатая кошечка, очень воспитанная. Ее баба Таня еще зимой воспитала. Как напроказит Брыська — стащит чего-нибудь или разобьет чашку — баба Таня ее за шиворот и за дверь. «Сиди, — говорит, — у трубы, шкода!» — И правда, никуда Брыська от родного дома не уходит. Заберется на крышу — у трубы теплее — и сидит. К ночи баба Таня выглянет и крикнет ей: «Иди домой, шкода! Тебе амнистия вышла». — И Брыська счастливая, ка-ак брызнет с крыши, да в дом, в тепло — и больше уж не шкодит.
Эту Брыську я однажды спас. Помогал бабе Тане таскать сено на сеновал. Таскаю и слышу: в летней кухне кто-то слабенько и хрипло мяукает. А баба Таня — бабушка старая, слышит она очень плохо. Гром загремит, а ей кажется, что это в дверь постучали тихонько. Я подошел к летней кухне, она заперта, а кто-то там точно мяукает.
— Баба Таня, — кричу, — вы в летней кухне никого не закрыли? А она: «Нет, сынок, сено не прелое. Нынче сено привезли, слава богу, доброе». — Я тогда кричу ей прямо в ухо: — В летней кухне мяукает кто-то!
— Ах, — уронила баба Таня вилы, — а я гляжу — где моя Брыська, неделю уж нет. Думала, ушла она от меня, а это я сама, старая старуха, заперла ее нечаянно.
Пошли мы освобождать Брыську из заключения. Как она выскочила, как выпрыгнула — и бабе Тане на грудь. Мурчит, и, честное слово, как собака ее лижет. А баба Таня мне ее сует: «Ты вот его лизни, от тебя услыхал, а я бы, глухая, уморила тебя без вины». — Брыська поняла и меня тоже лизнула.
И я решил: эта кошечка — не Кузьма. Надо ее попросить, тем более, она мне обязана жизнью. Нашел я бабу Таню в огороде, она морковку дергала. И кричу ей в ухо: «Баба Таня! Можно я Брыську на ночь возьму. А то мыши мои меня съедят».
— Так ты хочешь кошечку взаймы взять? — она отвечает. — Возьми хоть на три ночи. У меня коровка есть, курочки, котенок еще один брыськин, а тебе скучно. Возьми.
Брыська тут же была, в невыдерганной морковке кузнеца ловила. Я взял ее, погладил и принес домой. Она начала домик обнюхивать, обходить, а я налил ей в маленькое блюдце молока — кошечку взаймы обязательно угостить надо. Показалось мне, что мало этого молока Брыське, и еще налил, в большое блюдце. Брыська же попила из маленького, а большое не тронула даже, и замурчала: хоррошо, подежуррю до утра. Нашла она дыру возле печки, села рядом и ушки на дыру наставила. И ушки, и усы. Я затопил опять печку и сел письмо дописывать. А Брыська — возле дыры сидит, как застыла. Я дописал письмо — хорошо получилось, почитал немного книжку и лег спать. Возле печки от поддувала — красноватый шар света, в домике тихо, тепло, мышки носа не кажут. И я уснул.