Порой Алевтина пыталась мысленно отыскать для Никиты девушку, но все девушки, проходившие в раздевалке, казались недостойными его. Может быть, они были слишком реальны и никак не соединялись в ее воображении с романтическим образом Никиты. Его она видела только в бассейне, о другой его жизни не задумывалась, он существовал для нее только здесь — в этом царстве света, воды и радости, где даже сама обстановка обычных тренировок рассматривалась сквозь призму красоты и легкости бассейна. Ее восхищение Никитой было странным и несколько отвлеченным, словно восхищение неизвестным киноактером из зарубежного фильма. Он был слишком молод, чтобы она могла увидеть в нем мужчину, но достаточно взрослый, чтобы не относиться к нему, как к сыну, слишком загадочен, чтобы стать мимолетной мыслью, и из всего этого складывалось отношение Алевтины к нему: полувосторженное-полупечальное, когда трудно что-либо объяснить. Впрочем, мечтательность была вовсе не свойственна Алевтине, которая давно пережила возраст тяготения к идиллии, и она часто резко обрывала свои размышления о Никите, считая их чем-то запретным.
Жила Алевтина в полуторке, невзрачной и захолустной. Этого достаточно, чтобы понять значение для нее бассейна, в воздушной высоте которого ее безликое существование одинокой тридцатилетней женщины скрадывалось.
На каникулы из другого города к Алевтине приезжала племянница Таня (она училась в строительном техникуме) — смешливая девочка с короткой стрижкой. Приехала она и на этот раз, такая же бойкая и оптимистичная. Напоследок перед отъездом она напросилась к Алевтине в бассейн, Алевтина взяла ее отчего-то неохотно, и худая угловатая фигура Тани маячила возле нее целый день. Изредка она раздевалась и бежала окунуться в бассейн. Когда Алевтина засобиралась домой, Таня убежала искупаться в последний раз, долго почему-то не возвращалась, и Алевтина вышла поторопить ее. Племянница сидела на корточках у борта бассейна и задумчиво глядела вдаль. Алевтина близоруко сощурилась, чтобы разглядеть, кто привлек ее внимание.
— Ничего мальчик, — обернулась Таня и кивнула в сторону, где плыл Никита. Потом засмеялась, опять полезла в бассейн и часто взмахивая руками, начала загребать под себя воду. Алевтина неодобрительно посмотрела на ее подвижную напрягшуюся спину и ушла.
Вечером Таня сообщила как бы мимоходом:
— У нас сегодня гости будут.
Алевтина недоуменно задержала на ней взгляд:
— Кто это?
— Увидишь, — засмеялась она.
…Когда в комнату вошел высокий смущающийся парнишка, что-то неуловимо-знакомое мелькнуло в нем. Потом ахнула: Никита! В одежде он казался немного неуклюжим, движения его утратили раскованность. Никита неловко сгибал руку, облокотившись на стол. Ей показалось, что исчезли одухотворенность, внутренняя сила, которые заставляли обращать на себя внимание там — в бассейне. Он вяло сидел на стуле, согнув колесом спину, и молчал. Таня, обычно не суетящаяся, забегала из кухни в комнату с подносом. Алевтина не знала, о чем с ним говорить и молчала тоже.