Алевтина Ивановна Кононенко всю жизнь состояла при армии. После развода с мужем его сослуживцы помогли ей устроиться на работу, и получить однокомнатную квартиру. А когда перестройка и «Павловская реформа» обесценила вклад в сбербанке и зарплату дочери, Алевтина Ивановна устроилась работать уборщицей на воинский склад.
Дочь не захотела жить с матерью. После того, как друг семьи Павел Иванович Широков устроил её к себе, в московскую охранную фирму, Алла договорилась с руководством своего предприятия и продолжала жить в общежитии. Однако проработала там Алла меньше полугода, поскольку Широков вынужден был уйти на другую работу, куда он не мог взять Аллу. Во всяком случае, на первых порах.
А с новым сексуально озабоченным начальником дочь не сработалась. Правда осенью Алле, наконец-то повезло: она нашла постоянную хорошо оплачиваемую работу. Но материнская интуиция подсказывала Алевтине Ивановне, что не все с этой работой чисто. И это несмотря на то, что перед командировкой в Сибирь Алла передала ей немалую сумму денег, а позднее каждую неделю звонила. Материнское сердце не могли обмануть ни деньги, ни эти редкие странные звонки…
Алевтина Ивановна медленно спускалась по крутым ступенькам в полуподвальное помещение, напротив которого было припарковано несколько иномарок. Испуганно взглянув на видеокамеру, которая висела над входной дверью, Алевтина Ивановна нажала кнопку звонка.
Через некоторое время раздался строгий мужской голос:
— Вы к кому?
— К Павлу Ивановичу я, — испуганно проговорила Алевтина Ивановна. — Кононенко моя фамилия…
— Минуточку… — дверь открыл высокий полноватый мужчина лет сорока. Это был Сергей Мишкин.
— Прямо по коридору и налево, — сказал Сергей, впуская Алевтину Ивановну.
Алевтина Ивановна с опаской покосилась на Сашу Бугрова, сидевшего перед экранами телевизоров, на которых просматривались все подходы к фирме.