Закончив осмотр, Килька выдохнула и уселась напротив находок прямо на землю. Подумала, не остаться ли тут, покараулить, но быстро эту мысль отогнала — если эти люди шли в лес, значит понимали, что тут опасно, пусть даже вокруг водится не так уж и много хищников. Поэтому она встала и отправилась дальше.
Когда еще два дня спустя на рассвете она увидела торчащие из-под куста ноги, то сразу решила, что это очередной пьяница, которому дикий лес роднее собственного дома. Только этот забрался далековато от поселений…
Почти не скрываясь, она подошла и присела на корточки рядом с человеком.
Через секунду он дерганым движением поднялся и сел. Прямо Кильке в глаза уставились другие — испуганные, сонные, но совершенно вменяемые.
Килька замерла, чтобы его не спугнуть, как замирала, чтобы не спугнуть диких зверьков вроде осторожного зайца. Медленно растянула губы в улыбке, потому что улыбка должна обозначать благожелательный настрой того, на чьем лице находится. Этот найденыш напротив был испуган и не представлял ни малейшей опасности. Оружие у него не имелось, кривая полусгнившая палка, валяющаяся на земле рядом, не в счет, Килька отпрыгнет раньше, чем он умудрится схватить ее и замахнуться. Да и смысл замахиваться? Ногой тоже подкосить не сможет, слишком неудобно сидит, боком. Да и вообще не похоже, что умеет двигаться быстро, хотя мышцы есть. Похоже, что работает много, но однообразно. Вынослив, но медлителен.
Парень тоже быстро и внимательно ее оглядывал, видимо пытаясь понять, кто она и что тут делает. Решал, нужно ли ее опасаться. Кильке не хотелось, чтобы он испугался, поэтому она улыбнулась еще шире. Потом старательно откашлялась.
— Привет, — как можно мягче сказала Килька.
* * *
Дверь скрипнула, в комнату ввалилась тощая кухарка, подтаскивая к порогу тележку с посудой. Наложницам запрещалось есть с остальными членами банды, как и вообще без важных причин покидать комнату.
Конфетти села на кровати, наблюдая, как кухарка ставит на стол миску с супом, потом наливает в глиняную кружку с суженым кверху горлом травяной настой.
— Спасибо, — машинально поблагодарила, но ответа, как обычно, не получила.
Дверь за кухаркой закрыться не успела, в комнату ворвалась растрёпанная Павла.
— Бедняжка, — заныла еще из коридора, с любопытством оглядывая комнату. Яшера тут не оказалось и в глазах посетительницы промелькнула досада. — Мне так жаль… Целая ночь с диким быком. Тарзан бывает так жесток!
— Тарзан всегда прав, — ответила Конфетти, лениво водя ложкой по жидкости. Во-первых, с этой стервы станется сделать так, чтобы их разговор кто-нибудь подслушал и доложил выше, что в ее непростом положении чревато. Во-вторых, она с удивлением поняла, что особого отвращения прошедшая ночь у нее не вызывает. Яшер, конечно, не отставал до самого утра, но это можно понять — подобных Конфетти диковин: чистых, здоровых и мало пользованных еще поискать. Тарзан ценит лучшее.