Аркадий Иванович услышал, как вздохнул собеседник Володечки – рыбак, преподаватель математики и черчения из богородских разорившихся дворян.
– …Из второго возраста призвали, я и не думал…
– Вам?..
– Тридцать три от роду.
– Я тоже в артиллерию, вольноопределяющимся, – также вздохнул Володечка.
– И где вас?
– В крепости Осовец, слышали?
Вяземский не услышал ответа рыбака, но понял, что беседующие друг друга видят, они привыкли к темноте, значит, рыбак вместо ответа просто кивнул.
– Десятого февраля… Привалило кирпичной стенкой…
– И?
– Левую ногу выше колена раздробило на мелкие кусочки, сначала положили в лубок, думали, срастётся, но началась гангрена…
– Мне тоже отрезали левую, тоже ниже колена… – начал рыбак.
Вяземскому захотелось вмешаться в разговор и попросить говорить не о войне, а продолжать о мирной жизни, о рыбалке или о чём-то ещё: у беседовавших это так хорошо получалось. У Аркадия Ивановича детство прошло в кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, а лето с матушкой они проводили на даче недалеко от Красного Села, где конногвардейский полк отца становился лагерем и Аркадий Иванович другой жизни и детства, кроме военного, не знал. Отец не признавал гувернёров, и рядом с маленьким Аркадием каждое лето бывал дядька, какой-нибудь старый вахмистр.
– Ну да бог с ней, с войной, она для нас уже кончена! – сказал рыбак, и Аркадий Иванович с облегчением вздохнул. – И что же вы намерены писать, наверняка стихи, а может быть, прозу?
– Письма! – Ответ Володечки был неожиданным.
– Письма?! – удивился рыбак-артиллерист. – Кому же? Разве что маменьке или даме сердца?
– Александру Сергеевичу Пушкину!
– Кому? – переспросил рыбак, видимо, он не поверил своим ушам.
– Александру Сергеевичу Пушкину, в Михайловское!
– И… извините за оборот речи, он отвечает?
– Шутите, – мягким голосом, явно с улыбкой ответил Володечка. – Мне же ногу привалило, а не голову.
– Ха-ха! Смешно! – тихо засмеялся рыбак. – И что, извините за любопытство, вы пишете Александру Сергеевичу?
Володечка не ответил.
– Что же вы пишете великому литератору? – снова спросил рыбак.
– Я вас обманул.
Вяземский по голосу услышал, что Володечка смущается.
– Это как же?
– Не я пишу Александру Сергеевичу, а я пишу как бы от его имени… из Михайловского…
– Кому же?
– Вот одно письмо я написал от его имени его другу в Москве, Нащокину, я живу в Борисоглебском переулке напротив его дома…
– Это, значит, вы проникли в душу великого поэта?! И как? Получилось?
– Сказали, что да, получилось.
– Вы давали кому-то прочитать?
– Да, одной сестре милосердия, в крепости, она сказала, что ей понравилось, даже очень, она сказала, что я могу писать, что ей было интересно, будто это Александр Сергеевич написал ей.