Введенский был почти счастлив и был бы полностью счастлив, если бы Малка в действительности была Мария, а не иудейка. Их связь никому не могла открыться, потому что это означало бы конец карьере, даже если бы Малка приняла православную веру. Тут были большие сложности: во-первых, Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич нагнал полного страху на всё войско по поводу того, что евреи предатели и ждут не дождутся победы германца; а во-вторых, так или иначе, все родственники Малки оставались бы евреями, и куда Петя Введенский приведёт жену? В Офицерское собрание в круг полковых дам? Невозможно! В Дворянское? Тем более. Это омрачало счастливое самоощущение Пети, но только тогда, когда он об этом думал, а думал он об этом тогда, когда утром уходил от Малки на службу. А на службу он уходил каждый день и не думал до следующего утра. А наряд купил. Малка сама прошлась по магазинам, выбрала что-то невообразимо красивое, Петя сказал ей, чтобы она не смотрела на цену, дал деньги, и две недели назад они вдвоём сделали примерку.
В тот вечер Малка приготовила, судя по запахам, очень вкусный ужин; у Барановского Петя купил бутылку сладкого ликёра «Шартрез» для Малки и крепкого коньяка для себя. Примерка получилась очень красивая. Петя такого ещё ни разу не видел.
Малка купила всё – всё бельё, и белья оказалось много: чулки – прозрачные шёлковые, чёрные, в сеточку; корсеты – мягкий и с китовым усом; нижние юбки и ещё много такого, чему Петя не знал названий.
Малка зажгла в меноре свечи и даже, – Петя не заметил, каким образом, – от Барановского появился граммофон с пластинками.
Примерку начали перед ужином.
Малка пригласила Петю удобно расположиться на диване, рядом на столике поставила ликер и коньяк, фрукты и рюмки. Завела граммофон и стала выходить из спальни.
В первый выход на ней не было ничего. Она вышла на одну секунду и снова, как когда-то, посмотрела на Петю тем – прямым взглядом. У Пети перехватило дыхание: Малка предстала с распущенными волосами и прикрывшись руками.
Петя выпил глоток коньяку.
Второй её выход был в панталонах, очень скромных, без кружев, в обтяжку. У Пети снова перехватило дыхание, и он снова выпил коньяку. В следующий раз она вышла в чулках попеременно: сначала в прозрачных, потом в чёрных, потом в сеточку – одни чулки и подвязки. Потом были чулки и корсет, сначала мягкий, а после на китовом усе, его верхние оборки доходили только под грудь. Петя стал ёрзать на диване и пил коньяк вперемежку с ликёром, захотелось сладкого. Потом были нижние юбки без корсетов, Малка стала похожа на цыганку, и Петя почувствовал, что ему жарко, и снял китель. Малка выходила по-разному одетая или раздетая, в одном, в другом, и всё время на ней чего-то не было, именно того, что скрывало бы её прелести. Когда Малка перемерила уже, казалось, всё и осталось платье, она долго не выходила из комнаты, а когда вышла…