— Ты потрясающе смотришься.
— Спасибо, — ответила Джоан безразличным тоном. Ведь его комплимент был вызван обычной вежливостью. Она и сама могла бы сказать ему то же самое, но предпочла промолчать.
Эрвин всегда выглядел великолепно, что бы ни надевал, но сейчас, в черном вечернем костюме, был просто ослепителен. Возбуждающе красив и нарочито отстранен. Что ж, он мог позволить себе не скрывать своих чувств, однако Джоан не собиралась следовать его примеру.
Быстрым движением взяв со стола сумочку, она краем глаза уловила золотой отблеск браслета. И вспомнила, по какому случаю Эрвин подарил ей это украшение. Пронзительная тоска заполонила ее сердце, и она уже была готова поддаться мучительному чувству. Но, собрав все свои силы, решительно прогнала его прочь… И тут услышала голос Эрвина, негромкий и хрипловатый, почти неузнаваемый:
— Поверишь ли ты этому или нет, но чем бы ни обернулся сегодняшний вечер, я все равно горжусь тобой и твоими успехами.
Джоан слегка кивнула в знак признательности и тут же отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Лучше бы он промолчал! Ей не нужны его комплименты и похвалы. При его теперешнем отношении к ней они ранят особенно сильно.
Но она не должна плакать! Не должна позволять себе быть слабой! Если бы не эти слова… Хотя Эрвин вряд ли хотел добиться такого результата. Он даже не понимал, что причинил ей боль, не понимал, как отчаянно она хотела, чтобы все было как раньше, или с каким трудом пыталась заставить себя обо всем забыть!
Входя в лифт, Джоан прикусила губу, и Эрвин мягко заметил:
— Если ты будешь делать это слишком часто, от твоей губной помады не останется и следа.
Когда лифт остановился, и двери бесшумно разошлись в стороны, Эрвин взял ее за руку.
— Тебе не о чем волноваться. Я уверен, что ты мастер своего дела, что бы там ни решили члены жюри. Хотя я не поклонник книг подобного жанра, твои я прочел, и думаю, что мало кто из современных авторов может с тобой сравниться.
Если бы их отношения были прежними, Джоан с благодарностью сжала бы его руку, улыбнулась бы ему и сказала бы с легким укором, что он судит чересчур пристрастно. А затем поцеловала бы его.
Сейчас ее пальцы остались неподвижными в его руке и все слова, которые она могла бы произнести, застряли в горле. Ведь он взял ее за руку просто потому, что они должны появиться на публике. Она вовсе не нервничала по поводу предстоящей церемонии, но Эрвин решил, что ей нужна его поддержка, и постарался успокоить ее. Однако от его слов Джоан стало только хуже: она вновь вспомнила о том, что по натуре он добрый человек, заботливый и внимательный. Невыносимое чувство утраты вновь вонзило острые когти в ее сердце.