«Дом, — думал он. — И собака. И, наверно, Байба. Внешние перемены необходимы. С них и начну. А там посмотрим, что со мной будет. Нагрузка на работе всегда большая. И если наплевать на себя, то мне с ней не справиться».
Стрелки часов перевалили за двенадцать. Валландер расхаживал по автомобильной стоянке. «Скорая» уехала. Все стихло. Валландер знал, что ему многое надо обдумать. Но он слишком устал. Сейчас он мог только ждать. И двигаться, чтобы не замерзнуть.
В половине первого появился Сведберг. Он шел быстро. Валландер понял, что у него есть новости.
— Катарина Таксель живет в Лунде, — сказал он.
Валландер был весь внимание.
— Она еще здесь?
— Она родила 15 октября. И уже выписалась.
— Ты узнал адрес?
— И не только адрес. Она мать-одиночка. Фамилия отца не указана. За все время, пока она лежала здесь, ее никто не навещал.
Валландер замер.
— Тогда это, наверно, она, — произнес он. — Наверняка. Женщина, которую Эужен Блумберг называл К.А.
Они поехали обратно в участок. Прямо у въезда Сведберг резко затормозил, чтобы не задавить зайца, заплутавшего в городе.
Они уселись в пустой столовой. Где-то тихо играло радио. У дежурных полицейских то и дело раздавались телефонные звонки. Валландер налил себе кружку горького кофе.
— Вряд ли это она запихнула Блумберга в мешок, — сказал Сведберг и почесал ложкой лысину. — Мне с трудом верится, что женщина, только что ставшая матерью, стала бы кого-то убивать.
— Она промежуточное звено, — сказал Валландер. — Если все действительно так, как я думаю. Она стоит между Блумбергом и самым важным для нас на данный момент человеком.
— Ты имеешь в виду медсестру, которая ударила Ильву?
— Именно.
Сведбергу было не так просто следовать за ходом мыслей Валландера.
— Так, по-твоему, эта неизвестная медсестра появляется в истадском роддоме, чтобы увидеть Катарину Таксель?
— Да.
— Но почему ночью? Почему ей не прийти в обычное время посещений? Ведь есть же установленные часы? И никто обычно не следит за тем, кто приходит и к кому?
Валландер знал, что Сведберг задает очень важные вопросы. И чтобы двигаться дальше, Валландер должен на них ответить.
— Она не хотела, чтобы ее видели, — сказал он. — Это единственное возможное объяснение.
Но Сведберг не сдавался.
— Кто ее мог увидеть? Она боялась быть узнанной? Может, она и от Катарины Таксель скрывалась? И приходила в больницу ночью посмотреть на спящую женщину?
— Я не знаю, — сказал Валландер. — Это действительно странно.
— Есть только одно возможное объяснение, — продолжил Сведберг. — Она приходит ночью потому, что днем ее могут узнать.