Андрей снял очки. С момента его драки с четырьмя бандитами на парковке возле «Левиафана» прошло всего два дня. Синяки и ссадина на скуле по-прежнему украшали его лицо, хотя площадь ссадины уменьшилась, а «фонари» значительно посветлели. Вид у него сейчас был взвинченный, глаза сверкали нервным блеском. Сразу это заметивший Багрянцев с укоризной произнес:
– Андрей, ты паршиво выглядишь. Что с тобой происходит?
– Почти не спал эти дни.
– Так подействовала гибель Святковской? А если это любовь, да?
– Нет, – огрызнулся Корешков. – Никакая это не любовь. Даже не дружба. Есть другие причины для бессонницы. Неужто сам не понимаешь?!
– Если я правильно понимаю, то тебе следует прекратить пороть горячку. Поезжай домой, как следует отоспись.
– Сереж, прошу: не давай мне полезных советов. У меня для этого дела есть две бабушки.
Багрянцев пожал плечами:
– Ну, как хочешь. Просто я знаю то, что неизвестно им.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурившись, спросил Корешков.
Подошла официантка, которая принесла хлеб и приборы. Когда она удалилась, Сергей сказал:
– Я знаю, ты вбил себе в голову, что виноват в гибели этой девушки. Это очень навязчивая идея и к тому же плохая, хотя с психологической точки зрения понятна. Я так же обвинял себя, когда у меня на руках умерла мать. Я тогда согласился на опасную командировку. Она нервничала, просила меня отказаться, а я все-таки поехал. Больше того, чтобы она не оставалась у себя дома одна, я привез ее к нам, чтобы Тамарка за ней следила. Мать тогда плохо себя чувствовала. Возможно, ей эта поездка на машине тоже повредила. Так либо иначе, через неделю утром я вернулся, а вечером мать скончалась. И я тоже винил себя в ее смерти, пока один психолог не посоветовал мне, грубо говоря, не травить напрасно душу. Так и здесь. Рано или поздно эти мазурики все равно бы попались. И любой, кто принялся бы расследовать их аферу, вынудил бы их начать заметать следы. Это и ежу ясно. Оба помолчали.
– Это ты прав. Девушку не воскресишь, – после паузы произнес Андрей. – Однако неписаный закон выше Уголовного кодекса.
– Я же слова про кодекс не сказал, – удивился Багрянцев.
– Не сказал, но все равно это сквозило у тебя в подсознании. А я считаю, смерть искупается только смертью.
Багрянцев почувствовал излишне агрессивное настроение товарища и завел разговор о том, что человек не должен самостоятельно присваивать себе функции присяжных заседателей и уж тем более судьи. Он сослался на только что нашумевший пример – бывший боксер застал педофила, насилующего его десятилетнего сына, и убил его.