Неужели Тарас будет таким, как отчим?
Татьяна ждала, что вот-вот придёт Тарас, а его всё не было.
«А может, он совсем не вернётся?» — подумала.
Тарас появился на третий день утром. Начальник цеха тотчас же вызвал его к себе, а также секретаря комсомольской организации и сменного мастера.
Едва Тарас переступил порог кабинета, как сразу заявил:
— Григорий Петрович, прошу уволить меня с работы.
— Почему вдруг? — не без удивления спросил Вербин.
«Вот тебе и на. Пропесочили, называется. Он сам собирается уйти с завода. Ещё, чего доброго, и от директора завода нагоняй получу — хорошего футболиста наша команда лишится. Директор-то заядлый любитель футбола. Он для футбола ничего не жалеет».
— Почему ты эти дни не приходил на работу?
— Я ездил к больному отчиму, — даже не моргнув глазом, ответил Тарас.
— Ну как так: сел и поехал? У тебя что, телеграмма была или вызов? Мог бы отпроситься. К больному мы бы отпустили.
— Не было телеграммы, — оттягивая редкие курчавые усики, ответил Тарас. — По телефону позвонили, что отчим захворал. Вечером в пятницу я и уехал. Думал, за два дня справлюсь.
— Кто позвонил?
— Двоюродная сестра отчима, — тихо сказал Тарас. Его смутил пристальный взгляд начальника цеха.
— Ну и что с отчимом? Он в больнице?
— Температурит.
— В больнице? — снова повторил вопрос Вербин.
— Нет. У двоюродной сестры лежит.
Тарас потрогал редкие, курчавые усики. Такая у него привычка, когда волнуется. «Чего доброго, вернётся отчим, потребуют больничный лист».
— На какой улице живёт двоюродная сестра?
— На Первомайской, дом десять.
— Тебе известно, что два дня назад мы были у тебя дома и разговаривали с твоей матерью? Да, кстати, у вас там не дом, а целая гостиница.
— А я при чём? Что, это мой дом?
— Даже родственница в курятнике ночевала, — продолжал Вербин. — И не жаль её тебе? Сейчас где она?
— В доме.
Помолчали.
— Значит, ездил навещать отчима?
— Да.
— Честно?
— Ну что вы ко мне пристали!.. Я прошу расчёт.
И Тарас опять потрогал редкие курчавые усики. Круглое лицо стало наливаться краской.
— С расчётом погоди и казанской сиротой не прикидывайся, мы тебя на завкоме разберём и по статье уволим, как прогульщика. Отметку в трудовой книжке запишем, чтобы всюду заранее знали, что ты за птица! — повысил голос Вербин. — Думаешь, как футболист, так всё и позволено?
— Ничего я не думаю, отчим заболел.
— Вот что, Тарас, — перебила его Татьяна, — давай будем говорить честно, по-комсомольски.
Тарас недоверчиво посмотрел на Татьяну, потом на Вербина, и вдруг болезненная улыбка появилась на лицо.
— Нам всё известно, куда ездил, что делал, — сказал Вербин.