Я посмотрел на того, слева. Ни фига подобного. Да, меня Хоботом прозвали, потому что нос большой, висячий, это у меня в деда, а уши у меня нормальные, в общем, уши, только торчат немного и все, так я этого и не скрываю, я ж не кинозвезда, не хренов певец какой-нибудь… Но там, на фотороботе, был не я, сто пудов даю. Там, блин, вообще какая-то порнуха.
– Ты вон на того лучше посмотри, на второго! – говорю ему. – Ага! Глазки поросячьи и пасть от уха до уха! На маньяка битцевского похож! Это точь ты, Мурена!
Он сразу заорал, типа «ни фига!» и все такое. А потом вдруг перестал орать, уставился в телевизор и сказал серьезно:
– А это, блин, Север…
Короче, там фотку показывают – на весь экран. Не фоторобот никакой, а натуральная фотка, в цвете. И Север там не такой, какой сейчас, с бородкой и лысый, – а какой до этого был. Натуральный, обычный Север.
– Подожди, – соображаю я, – а что это за фигня тогда получается? Получается, это нас на самделе нарисовали? Типа это мы мента мочканули?
Мурена задумался.
– Там три робота показывали, – сказал он. – Я, ты и Шмель… И Север на фотке. Получается, про нас базар идет.
– Шмель точно не похож, – говорю. – На картинке он какой-то красивый больно.
– А это уже никого не щекочет, – сказал Мурена. – Придут и свинтят, и насрать им, что Шмеля неправильно нарисовали.
И тут до нас дошло, что происходит… Сидим, челюсти отквасили и смотрим друг на друга, уже без улыбок. Потому что ничего веселого или смешного тут нет!
Север со Шмелем пришли заведенные: в городе шмон, гаёвые почти на каждом перекрестке, а на вокзале по парковке ходят менты с собаками, проверяют машины. Их хотели тормознуть на Портовой, но Шмель улетел в левый ряд, прикрылся каким-то панелевозом, в общем, еле ушли.
Мурена рассказал про сообщение на «Домашнем». Включили опять телик, а там наши рожи на всех каналах. Даже на МузТВ, там этот Лепс про рюмку водки пел, а сразу после него Мурену показали с закосом под битцевского маньяка – вот это была бы ржака, если бы наших шкур не касалась!
Север и не смеялся. Насупился, внимательно прослушал про убийство, про «мерседес», про разыскиваемых преступников, потом переключился на новостной канал, где всякий криминал показывают, но там ничего нового не сказали, только опять крутили ту же самую объявку. Он сказал Шмелю, чтобы загнал «мерс» в гараж, Мурене сказал, чтобы дежурил на чердаке, поглядывал, как и что. А мне сказал, чтоб я заткнулся.
– Но как же, – говорю, – надо ведь что-то делать, блить, или нет? Или я опять что-то неправильно понял?
– А что ты предлагаешь? – сказал Север.