Когда я увидела, как люди едят, сидя на полу метрах в пяти друг от друга, когда мне показали общие душевые и ванные прямо на улице и без горячей воды, а потом еще и маленькие комнаты с кирпичными стенами и матрасами без кроватей, где мы должны были спать, я поняла, что это место очень сильно отличается от того, к чему я привыкла, и, чтобы почувствовать себя здесь хоть мало-мальски комфортно, придется очень много медитировать.
На следующее утро я увидела Гималаи. Горная гряда тянулась до самого горизонта. Она находилась не на небе, не на земле, а где-то между. Заснеженные вершины были как будто подвешены к небу и казались такими близкими, что было ощущение, что еще немного, и их можно будет потрогать руками. Восходящее солнце, как озорной художник, раскрашивало горы одну за другой. Сначала самая высокая из них стала розовой, потом засветилась мягким золотом та, что чуть ниже. Я смотрела на потрясающую игру красок и с удивлением думала: «Почему мне раньше никто не говорил, что здесь так красиво?» Я-то считала Гималаи просто горным хребтом, но что это было на самом деле! Я стояла, замерев от восторга, и наблюдала, как один цвет сменяет другой. Зрелище было неземной красоты. Не было никаких сомнений, что здесь я буду очень счастлива.
Прошло несколько дней, а новостей от Ошо не было. Я смотрела на горные вершины и думала о нем, думала о том, что он рядом, по другую сторону гор. Мне захотелось сесть на автобус до Индии, идущий через горы, доехать до Кулу и прибыть в Спан как раз в то время, когда Ошо прогуливается в саду. Поприветствовать его, сложив руки в намасте, и вернуться в Покхару. Мы с Ашишем беспокоились за безопасность Ошо, хотя, конечно, нас грела мысль о том, что он в мягких и умелых руках Нилам. Мы боялись, что больше никогда его не увидим.
Прошло уже несколько недель, а вестей все не было. Мы неплохо приспособились к размеренному ритму нашей монашеской жизни. Окружающая природа была просто фантастической. Мы часто гуляли по местам, где земля была размыта реками, от которых остались лишь древние утесы метров по сто высотой. Однажды, осторожно подойдя к краю, я увидела пасущихся внизу коров и скалы, по которым когда-то давным-давно неслись бурные потоки. Теперь скалы стояли сухие, навсегда изрезанные неугомонной водой. Далеко внизу осталась лишь маленькая расщелина, по которой тонкой струйкой бежал веселый ручеек. Можно было запросто свалиться в одну из таких дыр и остаться там навсегда. Так случилось с одним немцем, о котором нам рассказали местные саньясины.