— Не надо волноваться на чужой счет, больше чем на свой. Не то моча в голову ударит. Первые из тех, кто пройдет контроль и вколет себе возбудитель вивацин, произведут смену караула, — заявил я с хорошо сыгранной ответственностью в голосе.
Грозная тележка двинулась в поход. Первые десять человек пропущены были чисто, без претензий. Потом я сам почувствовал беспокойство. Не гравитационная волна на меня повоздействовала, а, не смотря на всеобщую лежку, нечто тревожно-ерзающее. У меня душа зарыла от чужих вибраций страха, хотя никаких фоборецепторов в моей генетической карте нет. В общем, кто-то крупно дрейфил. Я легонько пихнул шерифа в спину и тот заметно напрягся — понял, что имеется в виду. Ненадолго блеснула красная лампочка, но тут же ослепла. Спора демона пытается втянуть ниточки, окуклиться, но она где-то здесь.
И все-таки она, сука такая, не выдержала первой. Среди прочих отлеживался на полу один скромный паренек, нормальный номерок из «мамальфейской» колбы — я земляка по комплекции и значку с портретом козы всегда узнаю, на мне такой же. Пацан вдруг задергался, запрыгал прямо на боку, его забросало чуть ли не на полметра вверх — я так понял, что спора, которой запрещено сдаваться в плен, сейчас выбирается из него.
Кравец поднял свой карающий гразер, чтобы спалить парня.
— Стоп! — гаркнул я. — Демон линяет из этого чувака. Все как в средневековье. Но будь на стреме, сейчас что-то скакнет.
«Что-то»! Даже я не знаю, будет это крокодил или Змей Горыныч.
Тут у парня разорвалась грудная клетка, брызнула фонтанчиками алая жидкость. И показались внутренности. «Что-то» скакнуло, да еще как — чутье меня не подвело. ОНО было заметно по искажению пространства и голубоватым светящимся нитям. Эта штука выглядела настолько размытой и нереальной, что Кравец приссал и сразу даже не смог сообразить, куда пальнуть. Я рывком навел его ствол — не прямо на искажение, а чуть в сторону. Мигом сообразил подкоркой, что видимая дрянь — всего лишь рисунок, проглядывающийся на поверхности сферы, вернее, какой-то объемной невидимой фигуры. Затем гавкнул, а может и тявкнул:
— Стреляй, балбес! — Но приссавший тугодум Кравец промедлил и лишь задел эту порхающую хреновину. Несколько голубых нитей оторвалось от нее и затрепыхалось в воздухе, на противоположной переборке склада возникло вздутие от прямого попадания луча. Сама бесовская муть засновала, как муха — будто набралась сил от Кравцовского выстрела. Шериф принялся очумело поливать из гразера разные места помещения — люди забивались в щели, взрывались и испарялись грузы, стулья, шкафы. Ну, попроси дурного. А быстрая пронзительная дрянь, прошив несколько ящиков — отчего те тоже рассыпались в прах, — впилась в подволоку. Как тут не понять, гадина вот-вот прогрызет двойную обшивку и… Останется только сказать: «Я же предупреждал».