Колыванов подошел к двери и прислушался. Точно, звуки раздаются откуда-то из середины комнаты. Он видел край кресла неподалеку от открытой балконной двери. Взяв пистолет двумя руками и согнув руки в локтях, Колыванов покрутил плечами, проверяя подвижность и примериваясь, как он будет обстреливать сектор градусов в сто, если придется это делать.
Высовывался он рывками. Голова наружу и сразу назад – обзор всего помещения, выявление опасных участков, секторов и возможных целей, второй рывок – и прицеливание в мужчину, который сидел на полу, прислонившись спиной к старенькому письменному столу. Да, обстановка была тут нездоровой. Очень старая и давно вышедшая из моды обстановка, а посреди очень старый человек или сильно больной старик. Скорее второе.
Колыванов смотрел на старика поверх пистолета и недоумевал. Худ он был, и воняло, похоже, от него. Плед висел, зацепившись за спинку стула, и закрывал ноги старика, а поверх пледа лежала его желтая и тонкая, как у мумии, рука, в которой он сжимал пистолет. Вообще-то уже не сжимал, а просто красивый никелированный «ТТ» лежал рукоятью в его расслабленной ладони. А еще в боку у старика была огнестрельная рана. Не смертельная, но учитывая его состояние…
Не сразу Колыванов понял, что старик смотрит ему в глаза, а когда понял, то медленно опустил оружие.
– Ты с ними? – процедил старик сквозь зубы, то ли из-за боли, то ли из чувства презрения. – Не-ет, не с ним… Ты не волчара, хотя стрельнешь и не поморщишься. Из уголовки? Или из «конторы»?
– Это вы подстрелили парня, который отсюда выбежал как угорелый? – спросил Колыванов, стараясь дышать ртом. – Как вы? Сильно зацепило вас?
– Со мной все, – тихо ответил старик и прикрыл глаза.
– Ну-ну, дед, мы тебя вылечим, на ноги поставим, внуков еще нянчить будешь, – осматриваясь в помещении, возразил Колыванов.
Он пытался понять, что это за старик и откуда у него боевой пистолет прошлого века. Фронтовик? Наградное оружие? А может, просто так еще с войны прячет. По внешнему виду ему вполне может быть лет восемьдесят – девяносто. Или мальчишкой во время войны был, или успел даже захватить самый конец солдатом.
– Внучка у меня, – вдруг с каким-то подъемом заговорил старик, – понимаете… внучка.
– Ладно тебе, дед, – успокаиваясь и засовывая пистолет в кобуру, заговорил Колыванов, подсаживаясь к старику на пол. – Чего в жизни не бывает.
– Ты не понял! – грозно прохрипел старик, и пистолет окончательно выпал из его руки. Колыванов теперь ощутил запах сгоревшего пороха и понял, что старик недавно стрелял из этого пистолета, значит, он в того парня и попал.