В любом случае он оставил человечеству драгоценный материал об Азии и о народах, ее населяющих. Как отмечает его биограф Генри Харт, «читая книгу Марко, мы постоянно дивимся зоркости его глаза, остроте его ума, точности его описаний — а ведь это был человек Средневековья, человек, не прошедший никакой специальной школы!»>{306}.
Он рассказывает о древнем обычае пользоваться вместо денег раковинами моллюсков каури, о крокодилах и способах их ловли, о лошадях без хвостов, о странном обычае юньнаньцев убивать своих гостей, чтобы их души поселились в доме и принесли в него счастье, о татуировках бирманцев и о многом-многом другом.
Тот факт, что Марко писал о Китае в основном по своим собственным наблюдениям, подтверждается его признанием, что из девяти провинций Манзи (то есть Южного Китая) он описал лишь три.
У Хубилай-хана была страсть к завоеваниям, а у Марко Поло — к путешествиям. Они нашли и прекрасно дополняли друг друга. Во всяком случае, рассказы венецианца были очень нужны великому хану для того, чтобы понимать, что творится в самых отдаленных уголках его империи. А Марко были очень нужны все эти «командировки», ведь он имел возможность утолять свою страсть за государственный счет.
Безусловно, Хубилай-хан привязался к молодому венецианцу. Впрочем, молодому ли? Ведь молодым он был, когда только приехал в Ханбалык. А теперь он повзрослел и сильно изменился. Постарел и великий хан, а старики во все времена и во всех странах не любят изменения.
Постарел и отец Марко Поло. Постарел и его дядя. Кстати, о том, что всё это время делали они, мы практически ничего не знаем. Наверное, они скучали на чужбине и очень хотели вернуться домой. И, наверное, в этом их взгляды на происходящее существенно отличались от того, что думал Марко. Ведь последнего никто не ждал в Венеции, и был он там никем. И наверняка, будь его воля, он так и жил бы себе при дворе Хубилай-хана, наслаждаясь полным соответствием своих желаний и своих возможностей.
У Генри Харта читаем: «Разъезды Марко по стране, выполняемые им правительственные поручения, его странствования в связи со своими собственными делами — всё это происходило теперь с гораздо большим размахом, чем в те дни, когда Марко только начинал свою службу у хана»>{307}.
Но годы шли, и двадцатилетний молодой человек давно уже превратился в крепкого мужчину — сильного физически, умного, уверенного в себе и многоопытного. «С тех пор как венецианцы приехали в Китай, минуло уже семнадцать лет, и они затосковали по родине. В конце концов, они были здесь все-таки чужеземцами, и при мысли, что им никогда больше не увидеть родной земли, в сердца их закрадывался страх. Всё чаще им снилась Венеция, и какие бы почести и богатства ни приносила им жизнь в Китае, Поло начали обдумывать планы возвращения в Италию»