- Они врали… - удивленно прошептала она. - Все врали. Но разве я не красива, - она подбежала к зеркалу, - у меня красивые ноги и стройная талия, у меня ровный нос и красивые губы, у меня высокая грудь и широкие бедра. Чем же я не красива? - уже более спокойно и, с усмешкой недоверия ко мне, закончила она.
- Чем? А тем, - ответил я, - что ваша красота буднична, что в вас нет ничего, что могло бы привлечь взор и внимание мужчины, отличающие вас от тысячи других красавиц. Тем, что ваша талия не так уж совершенна, как вам кажется и ее изуродовала не одна складка жира.
- 50 -
- Нет у меня жира, - со слезами воскликнула она, - где у меня жир? Покажите.
Мне с трудом удалось отыскать что-то похожее на складку, чтобы подтвердить свои слова. Рут была в отчаянии.
- А разве ноги не красивы?
- И ноги не шедевр. Они толсты и не рельефны. А грудь, которой вы так восторгаетесь, не что иное, как два безобразно жирных выступа, - разошелся я. - Нос ваш расплющен, глаза водянистые и ресницы редкие, как выщипанная щетка.
- Замолчите, - взвизгнула Рут, бросаясь на диван. Ее плечи вздрагивали от безудержного рыдания. Я не стал ее успокаивать и лег на кровать. Девушка долго еще всхлипывала, наконец, успокоившись спросила:
- А что же мне теперь делать?
- Ничего.
- Но меня не будут теперь любить мужчины.
- А разве вы их любите?
- Я… Нет, но они должны любить меня. Я же женщина.
- Это ни о чем не говорит. Вы не единственная женщина.
Она опять захныкала. Я притворился спящим.
- Ну и пусть не любят, - сказала она и подсела к зеркалу. - Нос расплющен, ноги толстые, грудь жирная… - шептала она.
Затем она бросилась ко мне, став перед кроватью на колени, заговорила, жарко дыша мне в лицо.
- Миленький, ну что же теперь мне делать? Я хочу, чтобы меня любили и, чтобы ты меня полюбил.
Я глянул на ее заплаканную мордашку из-под ресниц. Вся спесь с нее слетела. Она выглядела жалкой и униженной.
- Лезь ко мне в кровать, - строго сказал я.
- Как, прямо одетая?
- Разденься.
Она торопливо стащила с себя свитер и сбросила трусы. Я едва смог скрыть восторженный трепет, охвативший меня при виде ее голого тела. Она, безусловно, была великолепная и ее пышные большие груди с розово-коричневыми сосками могли свести с ума кого угодно. Она юркнула ко мне под одеяло, преданно глядя мне в глаза, прижалась всем телом к моему боку.
- Можно, я тебя поцелую? - спросила она. Я кивнул головой. Рут с величайшим искусством и страстью прильнула к моим губам. Я обнял ее и почувствовал, как упруго сжались подо мной ее придавленные груди. Уже без всяких разговоров и отступлений я принялся ее ласкать, ощупывая бархатную кожу ее живота и бедер. Рут таяла в сладострастной истоме, безропотно отдавшись моим рукам. Встретив такую покорность, я возгорелся желанием получить от нее чего-нибудь необыкновенного и поэтому, выскочив из-под одеяла, сунул свой член к ее лицу. Она недоуменно посмотрела на меня, не понимая чего я от нее хочу.