– Там же куча монет, золото, – кричал Позей. – Мы можем все это поделить, и тогда мы будем купаться в роскоши всю оставшуюся жизнь.
Старший из братьев мерян стоял перед разбуженным Челигой сжимая в руке нож. Слуга Страбы держал в руках сумку Кнуда, в которую, пока он спал, успел слазить предприимчивый и любопытный Позей. Меч Челиги, отброшенный ногой его противника, лежал в стороне, и поэтому в руках у боярского слуги откуда ни возьмись появился нож. Разбуженные криками Учай и Заруба вскочили со своих нагретых телами мест и спросонья пытались осознать, что же происходит. В глазах у Челиги сверкнула злая усмешка, и он, не дожидаясь пока Позей предпримет следующий шаг, ударил его тяжелой сумкой по руке. Монеты в мешке звякнули, мерянин выронил нож, а Челига со змеиной быстротой выбросил вперед свою вторую руку. Сверкнула сталь, и длинный клинок обагрился кровью. Позей с искривленным от боли лицом упал. На секунду все остальные с ужасом застыли на своих местах.
– Брат! Ты же брата моего убил! – не веря в происходящее, закричал младший из братьев.
Челига не торопясь поднял лежавший в стороне меч и, обнажив его, повернулся лицом к Учаю, который, в свою очередь, схватил топор и бросился на убийцу брата. Тот сумел уклониться от атаки и попытался достать противника мечом, но молодой мерянин тоже был не новичком в воинском деле. Он ловко увернулся, и оба недавних соратника, ставшие теперь врагами, принялись молча кружить по поляне, выискивая слабое место в обороне врага. Челига был удивлен прыти молодого бродяги, которого он по совету старшего брата взял на это дело. С Позем Челига не раз прокручивал свои темные дела, а вот Учая использовал первый раз. Так легко расправившись со его здоровяком-братцем, который отяжелел и стал слишком неповоротлив в последнее время, Челига почувствовал,
что сейчас ему может прийти конец – противник его слишком быстр.
– Может, договоримся? – тяжело дыша, спросил главарь перессорившегося воинства. – Тебя кто же так ловко биться научил?
– Не договоримся мы с тобой, собачий сын, – зло скрежеща зубами, произнес молодой мерянин. – Ты брата моего убил, – он дышал ровно и был все так же быстр, как и в начале схватки. – А биться меня нурманы учили, была у нас в деревне парочка залетная. А для нурмана топор – любимое оружие. Бог их Торя больно уж это оружие любит, – исказив имя скандинавского божества
37, произнес Учай, потрясая своим топором.
Челига продолжал пыхтеть и, опустив меч, словно совсем выдохся, указав в сторону Кнуда, произнес: