– Ну чего молчите, будто рыбы, не смогли род свой отстоять с мечом в руках, так хоть теперь не губите. Клянитесь князю, авось, помилует да простит, что воевали супротив его. Ну же, детишек хоть пожалейте, больше часа уж на морозе стоят.
Из первого ряда вышел вперед длиннобородый чернявый старец с густыми нависающими на глаза бровями. Он обернулся назад, посмотрел на ждущих его решения сородичей, словно прося их одобрения молвить слово, снова провернулся к Олегу и громко произнес:
– Князя нашего, что градом этим правил, твои вои в бою порубили, так что, похоже, я теперь тут за главного, – говоривший снова глянул на толпу.
Все, кто стоял поблизости, согласно закивали.
– Зовут меня Гораздом, старейшина я, князем нашим погибшим над градом этим поставленный с одобрения народного, – старец заметно нервничал, но говорил уверенно, с убеждением. – Нелегко нам свободу терять, да уж коли случилось так, то деваться некуда. Клянемся тебе богами нашими бед тебе впредь не учинять, воле твоей княжьей покорными быть. Ну, а дань, какую назовешь, соберем и впредь платить станем.
Толпа одобрительно загудела. Олег был доволен. Только часть княжьего воинства, в основном, ополченцывои, побурчали что-то по поводу того, что неплохо бы городишко пограбить как следует, воевали, мол, так подай за то награду.
– Да еще бы, баб да девок дулебских неплохо было бы пощупать. Вон сколько красавиц на площади стоит, лица в платки пуховые прячут, – бурчал себе под нос недовольный исходом переговоров лохматый ополченец-древлянин с мясистым, покрасневшим от мороза носом.
– Так ты им словцо ласковое шепни да пряничек подари. Глядишь, они сами тебя на сеновал и потащат, – посмеиваясь, подначивал говорившего его сосед, высокий гридь из младшей дружины Олега. – Только на твоем месте я бы тоже свой нос платком прикрыл, а то он у тебя, как свекла, красный. Как бы ты им всех баб-то не перепугал, а то и мы из-за твоего носа без ласок да утех останемся.
Все окружающие громко захохотали, а обиженный вой, пробурчав что-то в ответ, с позором удалился, не риск нув вступать в спор с рослым красавцем-дружинником.
Остальные поселения и городища дулебов и их соседей, белых хорватов, приняли власть киевского князя добровольно. По-другому пришлось завоевывать тиверцев и уличей, населявших земли, лежащие к югу и к югозападу от вновь присоединенных к Киевскому княжеству территорий. Уличи не приняли послов Олега.