В отличии от Труара, получившего в этом бою незначительную рану, Горик был ранен смертельно, и его друзья это понимали. Копье одного из белых хазар пробило пластинчатый доспех, который дополнительно укреплял кольчугу и вышло со спины. Все понимали, что жить отважному сотнику Олегова войска осталось считанные мгновения. В ногах раненого сидел, не скрывая слез, его верный слуга Толмач, в руках у него была клетка с парой голубей.
– Что это? Где ты это взял? – с недоумением спросил убитого горем буртаса Труар. – Кругом одно воронье, а ты где-то голубей отыскал.
– Это не простые птички, а особые. Я, когда у хазарского хана жил, таких вот видал. С их помощью вести посылают, дурные или хорошие. Говорят, еще с самых давних пор таких птиц люди используют как вестников. Нашел я их, когда уличи разбежались, вот и подобрал. Голубка, правда, долго ловить пришлось, не сразу в руки дался. – Толмач погладил рукой прутья клетки. – А еще хазары соколов обученных держат, чтобы вестников таких перехватывать. Много они разных хитростей придумывают.
– Но на этот раз ни хазарам, ни уличам, ни вождю их ромейскому хитрости не помогли, – злобно стиснув зубы, произнес Радмир. – Теперь не голуби им помогают, а вороны. Вон они с каким наслаждением мясо их клюют.
Стон умирающего прервал беседу.
– Ты, Труар, свое дело сделал, – повернув голову к молодому русу, произнес Горик сквозь боль. – Ты и молодцы твои. Теперь слушайте.
Было видно, сколько сил приходится тратить умирающему, чтобы успеть сказать свои последние слова.
– Поедешь к князю нашему, поведаешь ему о сече этой славной. Жаль, конечно, что ромей, командовавший ворогами нашими, ушел, – изо рта говорившего вытекала тонкая струйка крови. – Князю все расскажи, как бились, как меня ранили, как он вот, – Горик указал на молчавшего Радмира, – хана хазарского саблей срубил.
В голосе варяга слышалась гордость за своего воспитанника.
– Все скажу, друже, не беспокойся, – в голосе Труара тоже была печаль. – Тебе помолчать бы, а то слова сказанные силы отнимают, а тебе…
– Подожди, – Горик перебил молодого руса. – Мне уж недолго осталось, а сказать я должен. Проси князя, чтобы сотню мою Радмиру под начало отдал, расскажи, как он бился и как воинов в бой повел, когда меня хазарин сразил. Ну, а вы, дружина, согласны со мной? – обращаясь к остальным гридням, среди которых были Варун и Броимир. – Люб вам такой предводитель, как Радмир аль нет?
Воины одобрительно закивали головами. Даже вечно ворчащий и хмурый Любим на этот раз одобрительно произнес:
– Знаем мы Радмира. Хоть молод он, а воин знатный, и войском править может, не откажет князь воле твоей последней, а уж если мы все его просить будем, так тому и быть. Будет он предводителем нашим вместо тебя. Командовал десятком, а теперь быть ему сотником.