– Ну, с чем пожаловали, дружина, что за сборище такое странное, не возьму в толк, – князь усмехался, но в глазах его можно было разглядеть признаки легкого недовольства. – Что у вас за дело такое, что сами разобраться не в силах?
Выйдя вперед, взял слово воевода Сновит.
– Ты вождь наш, князь наш, и вера у дружины твоей к тебе немалая. Вера да любовь. Воины за тобой в битвы, как на праздник, идут, и слову твоему, и делу служат, да в удачу твою веруют, – воевода говорил громко и протяжно, словно не воин, а сказитель-сказочник. – Но удача за тем спешит, кого боги любят, а любят боги того, кто их чтит, да требы-жертвы приносит, верно я говорю? – обратился к стоящим за его спиной воинам воевода-кривич.
Гридни и отроки загудели, кивая головами, тем самым одобряя слова своего представителя. Вдохновленный поддержкой войска Сновит продолжил.
– Так вот, я и говорю, что удачу воинскую нужно беречь, ибо переменчива она. Кто богов не почитает да гнева их не боится, может удачу свою спугнуть, и отвернется она от него на веки вечные.
– Так, боярин, утомил ты меня. Не возьму я в толк, чего ты добиваешься. Кто это у нас тут богов не чтит да удачу спугнуть желает? Говори толком, про что ты тут поешь-напеваешь, – в голосе князя теперь уже все почувствовали стальные нотки.
– Да про то и напеваю, что пророчество жреца тиверского, который смерть твою предсказал, не надобно бы без внимания оставлять. Не для того колдун тот так распинался, чтобы просто воздух сотрясти. Мы тут кой-кого поспрашивали, народец-то местный говаривает, что жрец тот Велесов всегда правду предсказывал, все его слова от богов.
– Это кто же тут на моих землях без моего ведома суды судить да допросы чинить посмел, людишек моих пытать решился? – князь уже не говорил, а почти кричал. – Ну, ты совсем, воевода, обезумел, что про такое мне, князю киевскому, сказать посмел.
– Да уймись ты, – не убоявшись гнева своего князя, бесстрашно ответил Сновит. – Никого никто не пытал. Местные вожди, из тех, кто власть твою признал, сами к нам пришли да поведали, что старец тот без вести пропал, а в конюшнях тех вождей несколько боевых коней издохли. Страшатся они гнева Велесова. Волхвы их да жрецы на то сказывают, что задобрить Велеса надобно, костры разжечь да жертвы кровавые принести.
– Так в чем же дело, пусть жгут костры свои жрецы да режут свою скотинушку, сколь не жалко, из-за того, что ли, такое скопище собирать было надобно, не пойму.
– Костры-то зажгут, да вот есть препятствие одно, – при этих словах Сновит сделал паузу и опустил глаза в землю.