молодой славянин проводил время, делил невзгоды и радости.
Высокий и статный двухгодовалый жеребец, вскормленный буквально с рук, слушал и понимал хозяина с полуслова. Не раз Радмир и его конь уносились в степь, чтобы оставить позади то, что было обыденным и скучным, вдвоем и только вдвоем предавались упоению степным простором, скоростью ветра, шелестом трав, вдыхали аромат дикой степной воли. Сивка получил свою кличку из-за своего окраса. Серо-сизая масть коня, только недавно ставшего племенным жеребцом, сделала его гордостью хозяина и предметом зависти окружающих.
Но, не успев сделать и двух десятков шагов, конь и всадник наткнулись на внезапную преграду. Впереди, с вершины оврага, приземистый степняк смотрел на радимича буквально в упор. Это был худощавый, средних лет черный хазарин в запыленном сером одеянии и в белой войлочной шапке, на блекло-рыжем жеребце с черной гривой. Кочевник увидел Радмира. Он забросил за спину свой небольшой круглый щит и вскинул лук. К тому моменту, когда первая стрела еще не успела оторваться от тетивы, Радмир и Сивка уже были на вершине. Не тратя времени на разворот, они удалялись от оврага, пытаясь скрыться от внезапно возникшей угрозы. Еще несколько стрел, выпущенных под другим углом, просвистели над головами всадника и коня, но, не
задев их, улетели в траву. С левой стороны, наперерез, неслись еще двое степняков. Это был один из тех дозорных отрядов, о наличии которых говорил Радмир своим молодым сородичам. Осознав опасность и подобрав поводья, юноша направил коня правее, вслед только что растворившейся в бескрайней степи хазарской рати. Справа с криками и посвистом наперерез мчались еще двое врагов. Преследуя жертву с трех сторон, всадники мчались, стреляя на ходу. Трое из хазар уже закинули луки за спину и разматывали арканы. Сивка мчался, едва не отрываясь от земли, пытаясь спасти себя и своего хозяина. Но степняки-кочевники не зря имели славу лучших в сепии стрелков. Две стрелы почти одновременно впились Сивке в круп и шею, и, запнувшись, верный конь начал падать на землю, увлекая Радмира за собой.
– Ну вот и все, пропал, – подумал юноша в тот момент, когда ему в бедро, пробив его насквозь до седла, впилась еще одна стрела. – Живым не дамся, лучше смерть, чем плен.
Вырвав из себя окровавленную стрелу и выскользнув из стремян, юноша соскочил с коня, и, перевернувшись через голову, вскочил на ноги. Первый аркан, наброшенный на руку, удалось сбросить. Отпрыгнув в сторону и выхватив нож-засапожник, Радмир одним легким взмахом рассек кожаную петлю, освободившись от второго аркана в тот момент, когда третья петля затянулась на шее и конь одного из преследователей широкой грудью сбил преследуемого с ног.