Театр мистерий в Греции. Трагедия (Ливрага) - страница 22

Те, кого вдохновил Платон, могли бы пожелать себе стать мудрее, лучше и справедливее*… Если эти желания сбудутся, возможно, мы сможем понять или, по крайней мере, чуть яснее почувствовать послания этих сверхлюдей… а возможно, и последовать им.

Джан Лоренцо Бернини (1598–1680)

Голова Медузы(Капитолийский музей, Рим)

Насколько нам известно, до Эсхила ни одно из широко распространенных воззрений не использовало мифы как проводники идей. Этот путь избрал также и Еврипид. Именно философский взгляд создавал мост между Мистериями и тем, что могли почувствовать и понять непосвященные люди. Одновременно трагедия, заставая зрителя врасплох, пробуждала его собственную интуицию и заставляла задуматься. Трагедия педагогична в самом высоком смысле этого слова.

Согласно М. Р. Лида*, «и Эсхил, и Еврипид были поэтами идеи. Эсхил сочетает потрясающий лиризм с теологическим и этическим размышлением, Еврипид – теологическую и этическую мысль с утонченным прозаическим духом. Не таков Софокл, он стоит особняком, он – поэт универсальной человеческой реальности. Софокл рисует реальность, показывает зрителю величайшие проблемы, не стремясь понять или объяснить их. Из трех трагиков Софокл наиболее классичен, наиболее близок к Гомеру: в его произведениях все соразмерно, в них царит мир и гармония.

Ученик софистов Еврипид среди этих трагиков – самый большой интеллектуал.

Создатель трагедии Эсхил – самый лиричный, его манера изложения наиболее символична, в силу того что свои идеи и размышления он хочет выразить посредством художественных образов. Это поэт теологического и этического конфликта».

Многие авторы обычно сходятся во мнении, что Эсхил – глубоко религиозный поэт. Однако вопрос о совпадении его религиозных взглядов с общепринятыми вызывает разногласия.

Согласно традиции, Эсхил был посвящен в Элевсинские мистерии, а также обучался в пифагорейской школе. Кроме того, его с детства посещали видения парапсихологического или мистического характера и откровения о его чудесном будущем и том труде, который он должен был осуществить. Собранные позже свидетельства рассказывают, что Эсхил, когда его обвинили в нечестивости и открытии тайн Мистерий, уверял, что никогда не входил в число посвященных в Элевсинские таинства и никогда не давал священных обетов. Но это весьма маловероятно, и не только из-за сказанного в его произведениях, а хотя бы потому, что многие куда менее выдающиеся граждане Элевсина были посвящены в Мистерии, по крайней мере в так называемые Малые мистерии, которые также требовали обета молчания, поскольку и в них открывались некоторые тайны.