Последний вопрос относился к морскому лейтенанту — очень молодому парню с розовыми, как у куклы, щеками. Моряк подошел к карте. Всмотрелся. И указал точку.
— Высота Сивая, — сказал Гонцов. — По разведданным на четырнадцать ноль-ноль — нейтральная… Хорошо. Я сейчас позвоню Журавлеву.
3
Взвод, который принял младший лейтенант Локтев, по тем страшным временам был просто большой. Четырнадцать человек. Сам пятнадцатый! Как выяснилось позднее, во взвод свели остатки всего второго батальона, вступившего в бой две недели назад. С пополнением из тыла пришли новые роты, новые взводы. А «старичков» собрали вместе. И командиром назначили Локтева.
Народ сошелся по возрасту разный, но обстрелянный. И это радовало взводного, если вообще можно радоваться на войне.
— Здоро́во, архивариус, — сказал ему один из солдат. — Да ты теперь в чине!
Локтев узнал недавнего «коллегу» из штрафной роты, любителя крепких слов. И фамилию вспомнил — Чугунков.
— Я теперь ваш командир, — вежливо пояснил Локтев. — Потому прошу без панибратства.
— Виноват, товарищ младший лейтенант, — ответил Чугунков не очень серьезно.
Локтев смерил его взглядом и печально вздохнул. Чугунков стоял, как гора, большой, могучий. И взгляд у него был веселый, жизнерадостный.
— В каком отделении служите? — спросил Локтев.
— Во втором…
Локтев одобрительно кивнул:
— Будем воевать вместе.
— Хоть сейчас, — сказал Чугунков и потер ладони.
Встреча с Чугунковым все-таки обрадовала Локтева. Взводный чувствовал: от этого гиганта исходит уверенность, как тепло от печи. А на передовой это, быть может, важнее многого другого.
Взвод получил участок обороны по краю колхозного фруктового сада. Сад был заброшен. И трава между деревьями росла высокая и желтая. Ветки гнулись под тяжестью айвы, тоже желтой, но более светлого и чистого топа, чем трава.
Окапываться приходилось лежа. Ячейки получались мелкими. Локтев понимал солдат, потому что и сам не мог справиться с жестким кавказским грунтом. Моросил дождь, но земля от этого не делалась мягче. Лежать на ней было невмоготу.
Перед вечером пришла командир роты, сказал, что Локтева срочно требуют к командиру полка.
На КП Локтев добрался, когда уже стемнело. Дождь теперь не моросил, а лил споро, деловито. И от шинели взводного поднимался очень заметный при свете трех коптилок, горящих в землянке, пар.
— Вы почему без плащ-палатки? — спросил Журавлев.
— Так у солдат их нет, — тихо ответил Локтев.
— Бросьте свои интеллигентские штучки, — зло сказал Журавлев.
И не понравился сам себе. И землянка поплыла у него перед глазами. А Локтев закачался… Так качаются деревья и люди при близком взрыве. Но взрыва не было. И в землянке стояла совсем неестественная тишина.