— Объясните мне, зачем закрывают концессии?
— Затем, что капиталистические элементы нам не нужны, — вежливо пояснил Молотов.
— А по-моему это бюрократия хочет распоряжаться всем без помех. Распределять.
— Ты думаешь, рабочим нравятся кулаки и мелкая буржуазия?
— Это… это… хорошо, оставим этот разговор. Я только хотела сказать, что борьба против равенства — вот, что объединяет бюрократов и нэпманов.
Молчание.
— Светланочка удивительная девочка. Я не знала, что она уже умеет писать, наша тоже выводит какие-то каракули. Иосиф, съешьте еще пампушку, ну пожалуйста, вам же хочется, я вижу.
— Хочется, очень хочется, но… вы их чесноком натираете.
— Конечно. Это положено.
«Там майонез, здесь чеснок».
— Что в теоретики подалась? Может, в школу к своему Бухарчику запишешься? У тебя в башке мякина, плохо — плохо, хорошо — тоже плохо. Так НЭП это хорошо или плохо?
— Ты хочешь говорить серьезно?
— Очень серьезно. Для меня важно мнение рядового члена партии.
— НЭП это не хорошо и не плохо. Это ошибка Ленина, которой ты воспользовался, но уравниловка это тоже откат.
— Ничего не понимаю. Объясни мне неразумному, как это воспользовался ошибкой.
— Ты почувствовал тягу бюрократии к хорошей жизни.
— Что же тут плохого. Бюрократы тоже люди.
— Бюрократы — воры. Они и мелкая буржуазия конкурируют за власть. Ты ставишь на бюрократию. На маленьких незаметных людей, которые всем будут обязаны тебе. Теперь они будут всем распоряжаться, и они обглодают страну.
— Интересная мысль. Теперь скажи, зачем мне это нужно?
— Я же сказала — они всем обязаны тебе. Ты их покупаешь, в благодарность они позволят тебе все.
— Значит, я такой дьявол, злодей, соблазняю праведных большевиков, ведь они же все большевики, с этим ты согласна?
— Большевик, отрекшийся от идеи социального равенства, купленный привилегиями, готов к выполнению самых жестоких и несправедливых приказов.
— Приказы буду отдавать конечно я?
— Ты очень хорошо понимаешь людей, чувствуешь их сильные и слабые стороны.
— Это мы уже слышали. Отвечай по существу.
— Я по существу. Ты умеешь играть на плохих, низменных качествах людей.
— Знаешь, что самое печальное? Я знаю наперед все твои доводы. Если скажу, что рабочим не нравится власть кулака и мелкой буржуазии, ты ответишь, что это трюк, подлизывание к рабочим, потому что самому не справится, ты это почти сказала у Молотовых, если я скажу, что момент в стране сейчас очень серьезный, ты возразишь, что я чувствую шаткость своего положения и поэтому не выступаю ни на конференциях, ни на пленумах. Попросту говоря — боюсь…