— Присаживайтесь, лейтенант.
Грунин поблагодарил начальника за приглашение присесть и тут же бухнулся на стул.
— Чем могу служить? — с ходу спросил опер своего шефа. Молчание длилось недолго. В абсолютной тишине служебного кабинета начался обычный деловой разговор. Майор Рыбин не забыл опросить своего подчиненного о всех его житейских проблемах. Вопросы были разные, но они тонко проникли в душу и сердце молодого сотрудника. На мажорной волне душевная и теплая беседа вскоре закончилась.
Майор медленно встал из-за стола, достал из сейфа кожаную папку и вложил в нее какое-то пухлое уголовное дело. Кивком головы начальник пригласил Грунина на выход. Лишь только в пути майор Рыбин объяснился, что они идут в КПЗ (камера предварительного заключения). Вот это да, зачем же? Тут малость струхнул Грунин. Про себя он думал: «Не наговорил ли по молодости что-либо такое, за что снимают погоны и отправляют в места не столь отдаленные». Бывало же когда-то такое. Покажут, где Макар телят не гонял. Но тревога лейтенанта Грунина оказалась напрасной. Он был приглашен в дежурную часть на допрос подозреваемого.
Весь вечер прошел в напряженном ритме. Начальник допрашивал, а молодой опер учился, как допрашивать. Первым наставником новичка, прокладывающим путь к познанию предварительного расследования по уголовным делам, был майор Рыбин. Без этого человека многие-многие молодые офицеры оказались бы птицами без крыльев. Вот и в тот раз Алексей Иванович не сразу вызвал на допрос подозреваемого. Он долго и терпеливо разъяснял молодому оперу о порядке задержания подозреваемого. Оказалось, что оформляется это протоколом в соответствии с процессуальным законом (ст. 122 УПК РСФСР). Небезынтересно было послушать майора о тактике допроса задержанных, подозреваемых и подследственных.
Практика подтверждает, что такой слой людей на все способен (вскрывают себе вены, покушаются на следователей и свою жизнь, душат сокамерников, делают подкопы в изоляторах временного содержания, совершают побеги, проглатывают остроколющие предметы и т. д. и т. п.). Майор не забыл напомнить Грунину: ни один работник милиции не имеет права на ошибку. Из уст начальника Грунин услышал меткое сравнение: «Милиционер — это сапер, разница только в том, что сапер гибнет или калечит сам свою жизнь, а милиционер может искалечить жизнь другим. Но никогда ошибки не будет, если сотрудник милиции любого ранга действует в соответствии с законом и является носителем таких нравственных категорий, как честность, неподкупность, человечность».