Лука Мудищев (Барков) - страница 12

Вдова, исчадье ада,

Нечистых дум услада,

При свете ночников

Влечет меня в альков.

Все тихо, все в покое,

Ах, что это такое?

Она мне шепчет в ухо

И лезет под сюртук;

Не по себе, старуха,

Ты нынче рубишь сук!

Но, Боже, что со мною,

Как манит сей изгиб,

Я сладких грез не стою,

Я, кажется… погиб!

Повис! Вотще таиться,

(Некстати случай свел!)

Ну, как тут не забыться

И не задрать подол!

Здесь дело не до смеху,

В груди желаний жар,

Забить бы мне прореху,

Сей вдовий дортуар.

Вотще! Повис приятель,

Нескромных нег ваятель.

Как разум мой кипит,

Когда он крепко спит!

Вдова, раскинув ноги,

Не в силах уж терпеть…

О, сжальтесь! Боже! Боги!..

Вбить кол и — умереть!

Восстань же, пробудися,

В последний раз молю,

Воспрянь, развеселися,

Ты видишь: я люблю!

Вотще! Повис над миром

Поверженным кумиром…

Вот ужас! Гладь да тишь.

В кусты? Ан, нет, шалишь!

(Мне жаль сие терять,

Ты должен это знать.)

. . .

. . .

. . .

Но вот главу подъемлет

Приап. Могуч, велик!

Он никому не внемлет,

Капризный баловник.

Виденьем вновь смущен,

Спешит развеять сон!

Он зол! он жаждет мщенья,

Ликует и скользит;

Какие наслажденья

Ему сей ров сулит!

. . . .

Врывайся, бей с разбега,

Нисколько не таясь,

Ты — Альфа и Омега,

В любой дыре ты князь!

Люблю твои забавы,

Эраты верный друг,

Ликуй, наперсник славы,

Уже натянут лук.

Стрелой неотвратимой

Лети в иную даль;

В душе невыразимой

Рассеется печаль.

Закинув гордо шею,

Как лебедь в облаках,

Я снова гордо рею

В раю… Увы и ах!

. . .

Почто же то терзанье

Не за что я узнал?

Меж тем как испытанье

Мне Бог любви послал.

Но вот — теперь не скрою,

Во всей красе возник:

Умножил я тобою

Природы грешный лик.

От радости в постеле

Запрыгала вдова:

«Неужто в самом деле

Кружится голова?»

О, плотский жар желаний

И темных ожиданий,

Я по стопам твоим

Шел с трепетом живым!

. . .

Вдова в перинах тонет,

Воркует, бредит, стонет,

Пылает, как в огне,

Рисуясь на спине.

В прожорливом межножье

Клубится сущий ад,

Мой конь на бездорожье

Все скачет невпопад.

Амур! Немой свидетель

Возлюбленной четы;

Бессонных сцен радетель

Взирает с высоты,

Как я над бездной рею,

В глубинах пламенею,

Не мысля дна достать,

Чтоб удаль показать!

Однако дело скверно:

Вдову толкнул я ввысь,

И в этот миг, наверно,

Все мысли пресеклись,

Когда под небесами

Излился я стихами.

Услышав те слова,

Утешилась вдова!