Лука Мудищев (Барков) - страница 19

Но прекрати свои рассказы,

Беги ее, как от проказы,

В ней нет, признаться, ничего,

Что стоит взгляда твоего.

Поэт:

Я пил и думою сердечной

Во дни былые залетал,

И горе жизни быстротечной,

И сны любви воспоминал;

Быть может, нет в ней ничего,

Что стоит взгляда моего,

Но как, скажи, наперсник строгой,

Теперь идти своей дорогой?

Актер:

А ты прикажешь, петь за ней:

Приди, жених души моей?

Довольно дуть в одну дуду,

Таких с десяток я найду!

Поэт:

Весна, весна! Пора любви,

В моей душе, в моей крови!

На всем желанья отпечаток,

На что, скажи, мне твой десяток?

Актер:

Затем, скажу, что для друзей

В Москве моей не счесть блядей.

А чтоб любовь была по сердцу,

Ты в ласках душу утоли,

На грудь посыпь немного перцу

И влей в пизду стакан шабли.

Поэт:

Не для меня цветут уж розы,

Веселых юношеских дней,

Сдержу ли непонятны слезы,

Когда иду вослед за ней?

Актер:

Для сердца девы нет закона,

Любимой многими — порой

И я под властью Купидона

Ебусь, бывало, чуть живой;

Мой друг, ты силишься напрасно

Сказать, что нет того, что есть…

Поэт:

В толпе утрат до боли ясно.

Куда же мне теперь? Бог весть.

Актер:

Тут пять минут езды отсель,

В бордель, властитель дум?

Поэт:

В бордель!

Кто в подсолнечную трубит?

Кто там скачет на конях?

Быв плененным, сердце любит

Только дев во всех веках!

Зрел ли ты, как нынче ходят

И склониться к ним велят,

И бесстыдный взор поводят,

И плечами говорят?

Как бессмертная цевница,

Я раздамся в небесах,

Коль вместит моя гробница

Милых дев во всех веках!

Се пизда, я зрю, перната,

Сердцу сладостна она,

И любовь над ней крылата,

Как надмирная луна.

Воздух свежестью своею

Ей спешит благоухать,

Травки смятые под нею

Не хотят уж восставать.

О, пизда, пизда, волшебна,

Сколь же мило мне с тобой.

И поднесь любовь целебна,

Что дарована судьбой,

Коей стрелы огневые

Мимо сердца не летят,

Пляшут девы молодые,

Башмаками в лад стучат.

Над пиздой веселым пеньем,

Точно лебедь, поднимусь

И чудесным тем пареньем

Тленна мира отделюсь.

Пусть любовь не унывает,

С девой ходит по следам;

Мрак боязни рассевает,

Поцелуем льнет к губам.

Коль погаснет в сердце пламень

И в распутстве кончу век,

Брось, мудрец, на гроб мой камень,

Если ты не человек!

Лежит жена, колышется,

Ебет мужик — не дышится!

Ебет — пыхтит, ебет — кряхтит,

Жена под ним что степь лежит.

Сойдешь ли за желанную,

За блядь за окаянную?

Схватил ее за волосы,

Ебет, поет без голосу:

Уснула, что ли, матушка?

Я пахарь твой, Панкратушка!

Эх, в рот ебись гора с горой,

Дык расступись ты подо мной!

Ебет, как пьяный пьяную,

За блядь за окаянную!

Знать, сила в нем могучая,

Эх, доля злоебучая!

…А я, кабацкий завсегдатай,